— Я… я только провожу тебя. Давай рюкзак, — пробубнил он.

Соколова еще раз вздохнула и выпряглась из рюкзака. Хромать налегке всё же было легче. Парнишка перехватил тяжелую ношу и забросил себе на плечо. Лера глянула на него.

— Спасибо, Илья.

Тот даже покраснел, аж уши засияли, просвечиваясь на солнце.

— Ты… чего? — удивилась одноклассница.

— Ты… впервые меня по имени назвала. Я думал, что ты… просто не знаешь, как меня зовут.

— Нестер! Ты дебил! Пошли уже.

Мальчишка тащил на себе тяжелый девочкин рюкзак и временами улыбался, правда, Лера этого не видела. Он хотел ей сказать… хотел позвать в кино… и всё собирался с духом. Когда повернули к ее дому, засопел активней. Лера даже пару раз оглянулась на него. Они шли вдоль дома мимо благоухающей цветущей сирени, и Нестеров догнал девочку, пошел рядом.

— Лера, — позвал Илья, но в этот момент они уже дошли до ее подъезда.

При их виде с лавочки поднялся человек, и Нестеров замолчал, потому что напротив него стоял парень в точно такой же школьной форме и просто смотрел на девочку, не сводящей с него взволнованных медовых глаз. А Лера так не ожидала увидеть его, что даже не успела спрятаться за маской равнодушия, и Тимка это прекрасно видел. Он шагнул вперед и просто протянул руку Нестерову. Теперь он мог коснуться Леры, но та отвела глаза. Нестеров хотел ее позвать, хотел, чтоб она прогнала этого надоедливого старшеклассника, но слова так и остались несказанными. Густая челка вновь прятала свою хозяйку от обоих парней. Илья вздохнул, нехотя стащил с плеча девочкин рюкзак и сунул Тимке, который перехватил его, так и не сводя глаз с Соколовой. Нестеров еще потоптался, а потом развернулся и ушел. Подростки остались наедине.

Лера шагнула к подъезду, но Тимка поймал ее за руку, двинулся так, что загородил собой проход. Пальцы оплели сжатый, острый кулачок.

— Давай поговорим, — глухо произнес парень.

— Мне не о чем с тобой говорить, — так же глухо отозвалась девочка.

— Мне есть…

Ей хотелось послать его к черту. Стукнуть пару раз, чтоб искры из глаз. Хотелось наорать, обвинив в бессонных ночах и боли в сердце. Хотелось послать его к Карине или Волковой этой. Хотелось, чтоб в душе болело меньше, чтоб сердце не сходило с ума всякий раз, когда Тимка попадал в поле зрения. Эта несчастная любовь ей не нужна. Не нужна!

Но слова оставались несказанными, а пальцы-предатели разжались и едва ли ни гладили широкую ладонь. Обними ее сейчас Тимка, она бы даже вырываться не стала. Но Уваров не распускал руки, только девичьи пальцы перебирал в ладони. Лера, не поднимая головы, шагнула к детской площадке, парень — за ней.