Я могу водить чертов «мустанг», и я умею делать это полуголой.

Я повторила свой прием и прорвалась через последний поворот в этом квартале. Я все еще слышала сирены у себя за спиной и периодически видела отражения синей мигалки в окнах домов и дорожных знаках, но я набрала дистанцию, и нас с полицейской машиной разделяло несколько поворотов, так что они не могли меня видеть.

На следующем повороте мы должны оторваться.

Если я смогу вырваться отсюда и попасть на шоссе, где не надо останавливаться, мы спасены. Через десять секунд мы тогда окажемся на парковке перед клубом, и фиг они нас там найдут. Но если мне придется остановиться на светофоре… то все.

Игре конец.

Мы приближались к перекрестку со светофором. Я перешла на вторую и затаила дыхание…

«Пожалуйста, зеленый, зеленый, зеленый…»

– Зеленый! Зеленый! ЖМИ, ЖМИ, ЖМИ! – Ганс подпрыгивал на краю сиденья, глядя направо, налево и снова направо, чтобы быть уверенным, что я не убью нас обоих.

Я вдавила акселератор всеми пятьюдесятью килограммами мокрой кожи и стали, привязанными к моей ноге, и была вознаграждена резким визгом потертых шин и еще более резким рывком головы Ганса, которая отлетела назад и впечаталась в подголовник.

Мигая фарами, я неслась ко въезду на клубную парковку, до которой оставалось чуть меньше квартала. Несколько сотен метров, и мы спасены.

Двести… Сто…

Ганс сидел, полностью обернувшись назад, вцепившись двумя руками в подголовник, и широко раскрытыми глазами смотрел, нет ли за нами погони. Я закусила губу, чтобы не дать вырваться на волю самодовольной, удовлетворенной улыбке, которая могла разрушить мою крутость, сделала глубокий вдох и резко повернула в последний раз, влетая на парковку под скрежет шин и визг тормозов – чисто для красоты. Оказавшись на парковке, я немедленно выключила фары и втянулась в первое же свободное место, которое заметила.

Ганс впал в истерический припадок, колотя по подголовнику кулаками и вопя: «ВУ-У-У-У-У-У-У-У!!!!», словно Трип, приветствующий стадион.

В жизни не видела никого в таком восторге.

Когда я выключила мотор и повернулась, Ганс схватил меня за плечи своими ручищами и буквально затряс, как тряпичную куклу.

– Черт, детка! Ты от них удрала! Ты от них удрала ко всем чертям! – на его лице была безумная улыбка. – Где, на фиг, ты научилась так гонять?

Но он всегда легко переключался. Я заметила, как его глаза посреди фразы скользнули по моей все еще обнаженной груди, и рука тут же импульсивно потянулась погладить колечко в моем соске. Услышав мой вскрик, Ганс поглядел на меня и, сглотнув, сказал: