Драгомирцы пребывали в приподнятом настроении. Их еще немного лихорадило от перенесенного потрясения, но сейчас, когда все было позади, они радовались и гордились тем, что отбили очередную атаку ведьмы.

Сардер крепко пожал руку каждому добровольцу, говоря слова благодарности. Многих это даже смутило. Люди не чувствовали себя какими-то особыми героями, считая, что защищать землю – их общий долг. Они поспешили разъехаться по домам, чтобы наконец-то отдохнуть.

А вот правителям было еще не до отдыха, хоть они и шатались от усталости. Предстояло проводить в мир забвения Празета и огненных воинов, стоявших в карауле в эту злополучную ночь. Правители оседлали лошадей и отправились в Манибион, оставив помощников Сардера присматривать за восстановительными работами.

Добравшись до границы, они с облегчением увидели, что от кошмарной ночи не осталось и следа. Манибион вернулся к обычной жизни. Только в лазарете лежали несколько человек, получивших небольшие обморожения. Им уже оказали помощь, и они находились под неусыпным наблюдением целителей.

Александрит отправил более пожилых правителей немного отдохнуть. А сам вместе с Гелиодором и Анитой занялся организацией прощания. Через несколько часов все было готово.

На берегу древнего океана возвели два помоста, на которых со всеми почестями уложили тела Празета и огненных воинов. Помост Празета был накрыт белоснежной тканью с золотой вязью, традиционной для целителей. Для огненных воинов расстелили нежно-желтое полотно. Дети принесли охапки цветов.

До войны с Жадеидой церемонии прощания проходили в более светлом и легком настроении. Сейчас же сердца людей были полны скорби и злости. Ведь слишком многие теперь покидали мир преждевременно, погибнув в очередном бою.

В полном молчании драгомирцы сгрудились вокруг длинных помостов. Даже океан притих, и шум его волн словно растворился в этой тишине. Лишь теплый ветерок едва заметно шевелил лепестки цветов, наполняя воздух тонким ароматом.

Возле помостов были приготовлены места для старейшин. Причем слуги по привычке поставили пять стульев. Турмалина, увидев пустой стул, заплакала и громко высморкалась в огромный платок. Кто-то из придворных хотел убрать лишний стул, но Цитрина, по лицу которой тоже текли слезы, остановила его.

Андалузит, обычно такой шумный и говорливый, был тих и бледен, даже его веснушки словно куда-то спрятались.

Ларимар отказался садиться. У него по-прежнему болела спина, поэтому он облокотился на спинку стула и печально смотрел вдаль. От помощи целителей Ларимар яростно отказывался, боясь, как и остальные драгомирцы, стать причиной ужасной смерти.