- Да?.. Ну я тогда в доле, чо, - уселся напротив небожитель. - Давай так. В наш общак идут их души, а ты забираешь свою шмаль и свои сраные портки.

Бушук поставил на стол чашку и раздраженно произнес:

- Они грешники. У вас нет абсолютного права на их души. Я могу их забрать хоть сейчас — и мир станет лучше.

- Я не знаю, с кем он говорит, но я с ним чо-та не согласен… - пробормотал Поддувало.

- Они даже не видят тебя, - заметил бушук. - Они видят только меня. Они ближе ко мне.

- Харкун меня видит… к несчастью, - пробормотал небожитель.

- Потому что он обдолбан. Он видит не тебя, а свои глюки. Да, Харкун? Обоссанный ты торчок.

- Но ведь видит.

- Ну да… в общем, ты прав. Конечно, мне не нужны эти жалкие шесть душонок. Это ж всего три условки… может, четыре. Пусть живут.

- А еще мне почему-то кажется, что ты тут какой-то незаконной деятельностью занимаешься, - побарабанил пальцами по столу полугоблин. - А мой пахан любит незаконную деятельность, но только ту, которая идет под его крышей.

- Ну так давай с тобой все обмозгуем и обсудим, - оживился бушук. - Ты, я смотрю, сотрудник молодой да пробивной… мы найдем общий язык. Деловые существа всегда находят общий язык.

- Да с кем ты, тля, тут базаришь?! - повысил голос Брехун.

- Это не ваше дело и никак к вам не относится, - отмахнулся бушук.

- Может, он сам свой товар жрет? - шепнула Поддувалу Тонкая Кишка.

- Так значит, товар хороший… - догадался он. - Может, и правда…

- А как же бессмертная душа?

Бушук их отлично услышал. Он ухмыльнулся и сказал небожителю:

- Да они и сами выберут меня. Мне стоит только поманить. Даже Харкун выберет меня. А по Лимбическому договору…

- Да помню я, тля! - огрызнулся небожитель. - Мне все мозги протрахали этим договором! Ладно, если даже Харкун выберет тебя, я свалю накир.

Харкун в панике дергал головой. Его зрачки по-прежнему были расширены, перед глазами все плыло, стены покрывали чудесные цветы и плоды… но среди всего этого грязным пятном расплывался паргоронский демон. Пылающие алые глаза заполнили собой всю вселенную, и в мозг вонзился вкрадчивый голос: