– Не мельтеши! Не знаю, что происходит. Но вечерняя трапеза откладывается. Ждем темноты и выходим к воротам. Усек?

– А если меня узнают?

– Серьезно?! Думаешь, кто-то успел твой портрет зарисовать и около дороги повесить?

Как только опустились сумерки, мы сквозь заросли вернулись к ущелью . У ворот собралась многочисленная толпа испуганных людей. Они вопрошающе кричали, но на стене никого не было. Вообще никого. Митарр будто замер в ожидании чего-то. Это был переломный момент для всех тех, кто ожидал прохода сквозь город. Я видел, что многие из тех, кто ждал возможности пройти, плюнули на все и теперь второпях облегчали обозы, чтобы как можно быстрее двинуться назад на север. Самые расторопные уже успели уехать. Но основная масса решила возвращаться на север именно сейчас.

Разворачивающиеся повозки врезались друг в друга. Погонщики ругались и дрались. Лошади, напуганные недавним толчком, пытались хоть куда-то рвануть. Один из возниц не управился с тяжелым мерином и тот, поломав упряжь, с ходу врезался в близлежащую повозку. Конь поломал борт и запутался в тканевом навесе. Закутанный в ткань, непрерывно лягая воздух, конь поскакал в противоположенную сторону и на всем ходу сорвался в обрыв. До людей, стоявших на дороге, донеслось лишь безумное ржание.

В этот момент ворота Митарра неожиданно начали опускаться. Все, кто еще минуту назад кричал и галдел, затихли в один миг. Только лишь лошади продолжали бесноваться, гонимые в неизвестном направлении инстинктом.

Когда ворота опустились, к людям вышел один единственный человек. Он чеканным шагом прошел по воротам к толпе. Мужчина был облачен в тяжелый парадный доспех. Шлем он не стал одевать, и его идеально выбритая голова отражала зарево пожаров за его спиной. Усы мужчины были красиво уложены, броня блестела, отражая вечернее небо.

Командир гарнизона предстал перед людьми в самом благоухающем виде. На его груди красовался вышитый герб его рода – алый цветок, скрещённый с мечом на белом фоне. Герб Митарра представлял собой тот же цветок, только уже без меча. Сейчас он выглядел совсем иначе, нежели днем. Раньше он нервничал и пребывал в смятении, сейчас же командир источал уверенность и благоразумие.

Он положил руку на рукоять меча и заговорил громовым голосом.

«Дорогие друзья! Я – командир гарнизона этого города. Моя семья обороняла Митарр с тех самых пор, когда гербы севера еще были выкрашены в желтый цвет. И до сего дня я боролся за жизнь этого города как мог, хотя в последние дни уже и утратил всякую надежду. Сегодня я вынужден сообщить вам печальные новости с юга. Несколько часов назад случилось непоправимое… Столица нашего государства, сердце нашей Страны и твердыня чудотворцев… была уничтожена неизвестной силой».