Рудольф Стормберг «Воспоминания»
Когда небо немного посветлело, я понял, что Лессви прав – мы не сможем вытащить Строккура, как бы нам того не хотелось. Ибо сверху на переломленную балку давил огромный завал. Чтобы хоть немного ее приподнять, надо было выбрать огромную кучу камня и обломков. Мы честно трудились, выбиваясь из сил. Кто-то из людей не выдерживал и засыпал, опершись на инструмент, прямо на завале. Тут ничего не поделаешь, многие из них работают без отдыха больше трех дней. Усталые трудяги и так перетаскали на себе целую груду обломков. Куски камня, щебень и переломанные доски мы относили к дороге и бросали на обочину, прямо под ноги медленно бредущей мимо толпе. Иногда от толпы кто-то отделялся и, без лишних вопросов, принимался помогать нам. Но дело не продвигалось отнюдь не оттого, что у нас не было людей, просто мы взялись за невыполнимую задачу.
Кто-то даже сбегал до соседнего квартала, где разбирали развалины церкви при помощи подъемника с блоком. Там согласились помочь. Но, разобрать подъемник там, и собрать здесь, при самом лучшем раскладе получится только к обеду. А, учитывая, что добровольцы там, так же как и мы, работают без перерыва уже не первый день, то вряд ли все пойдет по плану. Строккур столько не продержится.
Пару часов назад один из примкнувших к нам добровольцев предложил подставить распорки, расщепить балку и попробовать так вытащить Строккура. Верное дело, что ноги ему так окончательно доломаем, но они хотя бы у него останутся. Идея рискованная, но сейчас как раз пришло время отчаянных мер.
В итоге затея провалилась. Балка, расщепившись, просела, подломив своим весом довольно крепкие подпорки. С этого момента Строккур, который из свой ямки постоянно рассказывал истории из своей жизни, затих. Он попросил принести ему самогон, да покрепче. Все поняли, что даже он сам уже не надеялся на благополучный исход.
И вот теперь, когда солнце уже начало медленно подниматься над ущельем с востока, ко мне подошел Лессви.
– Пора, Джесс. – Лессви не смотрел на меня, он смотрел на солидный мясницкий нож, который правил на ремне.
– Не справимся?
– Нет, либо сейчас сделаем дело, либо Строккур помрет от дурной крови.
– Ты сумеешь?
– А то, – Лиссви, наконец, поднял на меня печальные глаза и шмыгнул носом. – Я ж сын мясника. Младший сын. А у нас выбор-то не велик. Либо служба, либо церковь. А навыки сохранились. Только вот никогда бы не подумал, где они пригодятся.
– Может, последний раз на балку подналяжем? Все, кто есть. Блоками подвяжем, народ еще подзовем.