В японской анимации в мире, где традиционное общество сходит на нет или является незначительным, чаще всего жертвуют детьми.

В японской анимации в мире, где традиционное общество сходит на нет или является незначительным, чаще всего жертвуют детьми.

Еще один элемент японского видения апокалипсиса, который, возможно, является чисто национальным, – это элегическое чувство. В послевоенной Японии оно проявляется в осознании того, что необычайный экономический рост и старомодные ценности упорного труда и самопожертвования, которые помогли его приблизить, не являются тенденциями, которые могут длиться вечно. В то время как Япония в 2000 году находится далеко от разрушений 1945 года, осознание глубоко укоренившейся уязвимости перед устрашающей внешней силой – это то, что никогда не искоренится полностью из многих пожилых японцев. Япония – не та страна, где процветание считается само собой разумеющимся. Об этом свидетельствуют национальные переосмысления ценностей, последовавшие за экономическим кризисом 1990-х годов. Поэтому неслучайно, что второй подъем апокалиптических тем (после первоначального всплеска в послевоенный период) произошел в 1970-х годах, как раз тогда, когда Японии пришлось столкнуться с экономическим спадом после нефтяного шока 1973 года.

Ярким примером этого периода является фильм 1974 года «Япония тонет» (Nihon chinbotsu). Хотя фильм, повествующий о Японии, буквально погружающейся под воду из-за цепной реакции землетрясений и приливных волн, был чрезвычайно популярен среди японской аудитории, он никогда не имел большого влияния за рубежом. Вероятно, это произошло потому, что видение конца света было слишком культурно специфичным. Хотя фильм содержит изрядное количество типичных сцен бедствий, извержения вулканов и паники толпы, преобладающий тон произведения – мягко-элегический, своего рода поп-культурная версия моно но аварэ. В последней сцене фильма зрители видят кадр пустого синего океана с большой высоты. Кадр не меняется, и зрители видят наложенные на океан названия крупных японских городов – Токио, Осака, Киото, Саппоро, – все теперь навсегда затонувшие под волнами.

Динамичные видения апокалипсиса 1980-х и 1990-х годов кажутся совершенно непохожими на такие элегические видения. Конец мира часто представляют в стремительных головокружительных потоках образов. Однако даже самые откровенно постмодернистские из них демонстрируют горькое осознание потерянного прошлого, обычно обозначаемое образами родительского отвержения или тоской по миру пасторальной гармонии. Апокалипсис в Японии ощущается как личное и сверхличностное, разрушение индивидуального и коллективного, что зачастую метафорически выражается в дезинтеграции и нарушении семейных устоев. Четыре наиболее полно реализованных видения апокалиптической катастрофы в японской анимации – это «Навсикая из Долины ветров», «Акира», «Легенда о сверхдемоне» и «Евангелион». «Акира», «Евангелион» и «Навсикая» обсуждались ранее, но в этой главе мы рассмотрим их с точки зрения удивительного сходства и различий в апокалиптическом модусе.