Если бы отец сейчас был жив…

Дальше мысли никак не формулируются, потому что он всё же мёртв.

Я снова плачу. Последнее время делаю это слишком часто.

– Варь, тебе маму-то совсем не жалко? – голос Дениса становится миролюбивее. – Она беременна, ей нельзя нервничать. Ведь не двадцатилетняя уже. Когда были у врача, он сказал, что нужно ограничить стрессовые ситуации. Из-за тебя и Войнова Надюшка всё время на стрессе. Ну хоть её-то пожалей, Варь. Всё-таки мама.

Я упорно продолжаю молчать. Если открою рот, то либо расклеюсь и начну рыдать, либо скажу этому уроду, что всё знаю про мать Остапа. И что в любой момент могу сообщить своей маме об этом. Посмотрим, как он тогда запоёт!

Аверин ждёт около минуты, сканируя мою щёку тяжёлым взглядом. Потом показательно вздыхает и поворачивается обратно к рулю. Продолжает движение, взяв курс в сторону дома, но и не думает заткнуться.

– Не понимаю нынешнюю молодежь, – причитает он. – Ведь от вас требуется так немного! Просто послушание и успехи в учёбе. И тогда родители сделают для вас всё, что угодно. Но нет же, лучше она выберет парня, который отличается особым раздолбайством и ни хрена не учится. Раньше выезжал хотя бы на спорте, а потом тронулся умом… Изуродовал чужую машину, избил человека, попал под следствие. Съехал с этой темы из-за возраста. Но теперь всё! Теперь он совершеннолетний, и отвечать будет по всей строгости закона.

Я больше не могу это слушать. Меня трясёт от страха и чувства несправедливости. Подаюсь вперёд и шиплю Аверину в ухо:

– Он ничего такого не делает!

– Уверена? – Денис ловит моё отражение в зеркале заднего вида. Одной рукой продолжает держать руль, на второй начинает загибать пальцы: – Работа охранника без имеющихся на то документов. Ему ничего не будет, а вот владельцу бара… Короче, я ему не завидую, – в ход идёт второй палец. – Дело, по которому он проходил, ещё не закрыто. Тогда решили всё полюбовно, но Игнат в любой момент может возобновить процесс, ведь он не забрал то заявление. И, наконец, в-третьих – ты! Ваши встречи по ночам в моём доме. Думаешь, я идиот, и не знаю, что он приходил к тебе?

Боже… Как?

Ком застревает в горле, я не могу ответить Аверину, да и не знаю, что должна сказать. Обессилев, падаю на спинку кресла. Растираю слёзы по щекам и смотрю на Аверина через зеркало, не скрывая ненависти.

– У меня камеры во дворе, – бросает он небрежно. – Войнов провёл в твоей комнате несколько часов. Что вы там делали?

– Не твоё дело, – так же небрежно отвечаю я.

– Уверена? – надменно спрашивает отчим. – Но ведь это мой дом. Проникновение в окно – это статья. Будь вы старше и опытнее – знали бы о последствиях. А сейчас в вас говорят лишь гормоны. Так что, нам придётся взять контроль в свои руки. И я последний раз тебя прошу: забудь про него. Ради маминого здоровья, ради своего будущего. Этот парень ничему хорошему тебя не научит!