– А если я не послушаю? – голос меня подводит, и у меня получается лишь прошептать свой вопрос.

Аверин делает драматическую паузу, прежде чем ответить. Определённо издевается надо мной.

Мы подъезжаем к нашему забору, и он вальяжно направляет пульт на ворота. Те медленно отползают в сторону, и машина въезжает во двор.

– Первое, с чего я начну – это с его работодателей, – начинает вновь говорить Денис. – Сегодня один мой знакомый уже нанёс визит в этот бар, и Остапа, конечно, уволят. Но это ещё не всё. Ведь есть свидетели, которые подтвердят, что он работал там без допуска.

– Знаешь, это низко, – я дёргаю дверь, но та всё ещё закрыта. Вновь приваливаюсь к спинке. – Ладно, что ещё?

– Драка с Игнатом. Его мать ждёт не дождётся, когда виновный понесёт наказание. Её сын чуть калекой не остался, ты не знала? Остап очень жестоко его избил. Зверски. Бесчеловечно. Скорее всего, получит срок. Но, может, и условкой отделается.

Сволочь! Какой же он козёл! И Нестеров тоже! Не похож он на калеку совсем. Вон как выделывается в школе!

– Ну и третье. То, что я пока не хочу использовать. Это проникновение в дом. Как ни крути, но тогда твоя мама всё узнает. А это, как-никак, снова стресс. Ей нельзя нервничать, Варь, понимаешь?

Странно, но на лице Аверина в этот момент читается искренность. Будто он, и правда, за неё переживает. Но зачем тогда спал с другой?

– Ну так что скажешь, Варвара? – теряя терпение, Денис барабанит пальцами по оплётке руля.

– Я хочу жить так, как я хочу, – упрямо повторяю то, что обычно говорю. – Остап вовсе не плохой человек. У него просто сейчас сложные времена.

– Да-да… Плохой день, плохой год, – издевательски бросает отчим. – И будет очень плохой финал, ты понимаешь?

Я вижу, что он настроен серьёзно. Решил уничтожить молодого парня без видимой на то причины. Мне до сих пор эта причина так и не ясна… Чтобы я не узнала об измене Аверина? Так я уже всё знаю. И продолжаю молчать об этом, потому что не хочу уезжать!

Может, сказать хоть ему, что его тайна раскрыта? Пообещать, что никому ничего не скажу, и что Остап тоже будет молчать. Другими словами, пойти на сделку!

– Ну? Что молчишь, Варь? – подгоняет меня Аверин. – Или я зря тут разглагольствую, и твоя детская влюблённость намного дороже, чем здоровье твоей мамы и нашего ребёнка?

Меня передёргивает от этого лицемерия. То есть тот, другой ребёнок его совсем не интересует, да?

– Ладно, я понял, – сдаётся отчим. Ударяет по кнопке, снимая блокировку. – Иди в дом. Только потом не обижайся.

А вот это звучит как угроза. И мне становится действительно страшно.