Чувство срочности, которое испытывал Генрих в 1415 и 1416 годах, проявилось и в том, как церковь оказалась вовлеченной в процесс сбора денег на войну. Церковники составляли важную группу, за финансовую поддержку которой Генрих мог испытывать большую благодарность, поскольку они внесли весьма существенный вклад в расходы на войну. В целом, южная церковная провинция Кентербери собрала восемь с половиной десятин, а северная провинция Йорка — семь с половиной, из церковных бенефиций, реальная стоимость которых, по общему мнению, превышала 10 фунтов стерлингов в год. Южная провинция была не только больше, но и богаче, и производила заметно больше, чем ее северная коллега. Однако обе провинции пострадали от военных действий: доходы священнослужителей в Уэльсе (который входил в южную провинцию) уменьшились из-за последствий восстания Глендовера, а северная провинция, которая в это время состояла из Йорка, Дарема и Карлайла, испытала на себе разрушительные последствия войны, которую вели шотландцы. Поэтому часто приходилось слышать мольбы об освобождении от выплат, не все из которых были искренними. Тем не менее, церковь вносила весьма значительный вклад в сбор денег на войну, вероятно, добрую треть от стоимости светской субсидии, собираемой с простого народа, хотя церковники, особенно монастыри, не обязательно относились к бедным слоям общества.

Представители северной провинции заседали в Йорке, южной — в Лондоне. По этой причине можно было легче оказать давление на южный собор церковников, чтобы он выполнил королевские требования. Такое давление не отличалось от давления, оказываемого на парламенты, как по своей природе, так и по срокам. На собор южной провинции, собравшийся в декабре 1417 года, прибыли канцлер Томас Лэнгли, герцог Эксетер и графы Нортумберленд и Вестморленд, посланные лейтенантом королевства герцогом Бедфордом, чтобы объяснить потребности короля в войне; результатом стало голосование за сбор двойной десятины[1276]. Два года спустя король приказал южной провинции собраться в конце октября, что было исключительным шагом для этого собора, но, как Генрих писал архиепископу Чичеле, он нес расходы на войну, которые его подданные должны были оплатить[1277]. Иногда оказывалось дополнительное давление путем организации заседаний созывов церковных соборов, совпадающих с заседаниями парламента, таким образом, оказывая влияние на один орган, чтобы он последовал примеру другого. Например, между ноябрем 1414 года и январем 1415 года парламент и оба собора провели встречи: все проголосовали за предоставление королю либо двойной субсидии, либо двойной десятины. Три года спустя, в ноябре 1417 года, и парламент, и южный собор предоставили королю двойную субсидию или десятину; однако в этом случае северный собор проголосовал не более чем за одну десятину. Как и миряне, духовенство было убеждено срочностью ситуации ускорить сбор десятины, за которую они проголосовали ранее. Весной 1416 года, когда шла подготовка к экспедиции по деблокаде Арфлера, южное духовенство перенесло на июнь десятину, подлежащую выплате в ноябре (в итоге она была выплачена только в феврале 1420 года)[1278], а в январе 1417 года собор северной провинции согласился ускорить на два месяца выплату десятины, причитавшейся в июне, и проголосовал за другую, которая должна была быть собрана в ноябре.