Однако, когда Генрих повторил попытку в 1421 году, результаты оказались более удовлетворительными. На этот раз король находился в Англии, и 6 мая, после поездок по стране в поисках финансовой поддержки для войны, он был в Ламбете, где ему доложили, что обычный доход за прошлый год составил 55.700 фунтов стерлингов, из которых косвенное налогообложение дало 40.600 фунтов стерлингов (около 26.000 фунтов стерлингов из которых поступило от шерсти), а остальные 15.100 фунтов стерлингов были получены от платежей шерифов и феодалов[1299]. Если война должна была продолжаться, как хотелось бы королю, Генриху нужны были деньги, много денег и быстро. Бофорт сразу же одолжил 17.666 фунтов стерлингов, из которых 14.000 фунтов были обеспечены таможенными векселями из Саутгемптона[1300]. Остальные средства поступили из множества других источников: города,[1301] многие из которых были портами, внесли свой вклад, как и церковники, включая нескольких епископов, деканов и капелланов, а также аббатов. Хотя среди дворянства и рыцарского сословия было мало подписчиков на займы (в данных обстоятельствах это неудивительно), многие дворяне и йомены сделали это.

Реакция графств была различной. В этом вопросе можно увидеть личное влияние короля. Жители Ланкашира отреагировали хорошо. Люди из графств, через которые проезжал Генрих, в целом были более щедрыми: Хартфордшир и, что более примечательно, Йоркшир (где король задержался на некоторое время и где заем был более приемлем для дворянства, чем активная военная служба) и Линкольншир (где, ближе к концу своего путешествия, Генрих потребовал назвать имена тех, кто не будет служить в армии). Кроме того, следует отметить, что Бедфордшир и Нортгемптоншир, через которые проезжала королева Екатерина по пути к Генриху в Лестер, также внесли хороший вклад, как и Кент и Сассекс, Девон и Сомерсет[1302].

Возможно, многое зависело от эффективности работы на местах тех, кто помогал собирать займы. Как и в 1419 и 1420 годах, некоторые члены парламента оказывали помощь в тех графствах, которые они представляли. Хотя такие цифры, по всей вероятности, являются лишь приблизительными, они, тем не менее, ясно показывают, что к концу своего правления Генриху пришлось обращаться не только к традиционным кредиторам (включая церковников), но и к широким слоям общества, которые, хотя и не были благородными, все же были готовы взять на себя определенные обязанности, которые высшие сословия, все более и более непосредственно вовлеченные в войну через службу в армии, уже не могли принять.