Торжества 1415 года имели характер обеих этих форм церемоний. Ричард II, по-видимому, был первым, кто дважды за время своего правления удостоился такого приема. Однако есть признаки того, что он мог быть не последним. Мы почти ничего не знаем о коронации Генриха V, но в современных отчетах упоминается "раскрашенная и украшенная" арка, которая должна была быть установлена на Лондонском мосту, а также оплата других работ и предоставление хора певцов для дня коронации[1353]. Было ли это частью церемонии или частью более формального "въезда" в Лондон, связанного с этим событием? Определить это практически невозможно. Однако ясно, что прием в ноябре 1415 года был не просто формальным "въездом", хотя сравнение рассказа, содержащегося в Gesta, с рассказом о въезде Ричарда в 1392 году показывает некоторые общие моменты в символизме, использованном в обоих случаях. В 1415 году акцент должен был быть сделан на двух вещах. Лондон хотел, чтобы его ассоциировали с недавними успехами во Франции, успехами, которые стали возможны благодаря крупным займам, которые город предоставил королю за последний год или около того. Лондон также хотел почтить победителя при Арфлере и Азенкуре и донести до людей мысль о том, что Генрих также зависел от божественной помощи в тех успехах, которых он добился.

Некоторые элементы приема были призваны подчеркнуть это. Генрих был изображен как Давид, только что сразивший Голиафа ("которого уместно представить высокомерным французом"), сцена разыгрывалась под слова "Добро пожаловать, Генрих, король Англии и Франции"[1354]. Другая сцена, в которой Генрих принимает облатки с хлебом и вином, сравнивалась автором с приемом Авраама Мелхиседеком, "когда он вернулся с победой после убийства четырех царей"[1355]. Таким образом, король рассматривался в ветхозаветных терминах как фигура,  к которой благосклонен Бог. Переходя к Новому Завету, эта идея была поддержана и развита. В латинском тексте говорится о долгожданном дне "прибытия", или "adventus", Генриха в Лондон[1356]. В одном смысле это слово означало именно то, о чем оно говорило. Однако в другом смысле оно приобрело более глубокое значение: Вход Христа в Иерусалим был описан как его "adventus". Mutatis mutandis, это "прибытие" было прибытием христоподобного короля в свою столицу, Лондон, сопровождаемое пением "ангельского гимна" "Благословен грядущий во имя Господне", и все это было тем более уместно, что само событие произошло всего за неделю до начала предрождественского периода (Адвента), который ознаменовал сезон подготовки к празднованию Рождества[1357].