- Ты, стало быть, была счастлива с тех пор? - спросил дегтярь, светлея лицом.

- О, очень счастлива, очень. Но и когда я подросла и стала ходить в пансион, один из лучших львовских пансионов, тетя - к тому времени она поседела, постарела и превратилась в бабушку - всегда очень умело избегала вопросов о моем детстве. Мои одноклассницы в пансионе не раз спрашивали меня о моих родителях. Я ничего не могла им ответить, только то, что они живут далеко. Однако не раз, возвращаясь после уроков домой, я твердо решала спросить бабушку, почему я так долго не вижусь со своими родителями. В таких случаях бабушка с грустным и жалобным видом говорила мне, что я, как видно, перестала ее любить, если снова тоскую о маме. Только когда мне исполнилось пятнадцать лет, она сказала мне, что человек, которого я называла отцом, вовсе не отец мой, а отчим, и он женился на моей матери, когда я уже была на свете. «Настоящий твой отец,- сказала бабушка, - человек высокого происхождения, но он тяжко провинился перед властями, нарушил существующие законы и поэтому должен все время скрываться, в противном случае его ждет суровая кара». Ты можешь себе представить, какое впечатление произвели на меня эти слова! Я спрашивала, увидимся ли мы с ним когда-нибудь? «Может быть,- отвечала бабушка,- когда станешь большой и разумной».

С тех пор у меня не было ни одной спокойной минуты. Мысль об отце и грозящих ему опасностях не покидала меня ни днем, ни ночью, да и бедная мать все время стояла у меня перед глазами. Так я прожила год. И вот однажды, - продолжала Ядзя изменившимся тоном,- бабушка получила по почте письмо. Мне показалось, что это письмо произвело на нее большое впечатление. После этого она два дня подряд тревожила меня какими-то странными намеками. Наконец…

Тут девушка грустно опустила голову на грудь, и в ее прелестных глазах заблестели слезы.

- Наконец, - начала она снова,- после бесчисленных приготовлений бабушка сказала мне, что я должна надеть траур и пойти отслужить панихиду в костеле, потому что мама моя неделю назад умерла.

Она замолчала и, глубоко вздохнув, вытерла слезы.

Дегтярь мрачно смотрел в землю.

Девушка превозмогла печаль и быстро продолжила:

- Через месяц к нам неожиданно пришел незнакомый мне человек. Но бабушка с давних пор была с ним знакома и радостно вскрикнула, увидев его. У меня невольно екнуло сердце, я словно предчувствовала, что его приход связан с моей судьбой. Бабушка ушла с незнакомцем в другую комнату, а через четверть часа позвала и меня. «Приготовься, дитя мое, к большой радости,- сказала она со слезами на глазах,- ты увидишь своего отца!» Я должна была сесть, у меня голова закружилась от счастья. «Когда, где!?» - в восторге закричала я. Бабушка подсела ко мне и сказала: «Твой отец, как ты знаешь, сурово осужден властями, он продолжает служить своему великому делу и вынужден скрываться. В настоящее время он нашел пристанище в покинутом замке своего старого друга, покойного Миколая Жвирского. Переодевшись крестьянкой, ты поедешь с Костей в Жвиров и там увидишься с отцом». Я выслушала это известие с бьющимся сердцем. Пригляделась внимательно к тому незнакомому человеку и, хотя лицо у него было суровое, мрачное, я прониклась к нему странной симпатией. Никогда не забуду, с каким глубоким чувством и умилением он глядел на меня в эту минуту. Бабушка знала его давно, смолоду она была компаньонкой первой жены старосты Жвирского, и при ней и при Косте воспитывался покойный Миколай Жвирский.