– Что значит с другой стороны?

– Ну, другую часть, или, если хотите, часть другого.

– Тогда, будьте любезны, позвольте госпоже подготовиться и прикрыться так, чтобы показать лишь малую толику того, что составляет наше счастье. – Сеньор знал, что делает, ибо у его дамы имелись родинки, по которым её легко можно было опознать. – Сделайте одолжение, отвернитесь на минутку, чтобы моя дорогая дама могла подчиниться вашему требованию.

Женщина улыбнулась своему возлюбленному, поцеловала его за находчивость, ловко открыла и прикрыла то, что следовало, и муж её, узрев во всей красе то, что ему никогда не дозволялось видеть, совершенно убедился в том, что никакой англичанин не мог иметь подобных форм, если только не был восхитительной англичанкой.

– Да, господин, – шепнул он на ухо своему заместителю, – разумеется, вы правы, это придворная дама, понеже у наших горожанок не бывает ни прелестей подобных, ни округлостей.

Засим, обыскав весь дом и не найдя ни одного англичанина, славный прево возвратился, как приказывал ему коннетабль, во дворец.

– Он убит? – спросил граф де Ришмон.

– Кто?

– Тот, кто украшал рогами ваш лоб.

– В постели сеньора была только одна дама, и он забавлялся только с нею.

– И ты своими глазами видел эту женщину, чёртов рогоносец, и не разделался со своим соперником?

– Видел, но не женщину, а придворную даму.

– Видел?

– И удостоверился в обоих случаях.

– Как прикажешь тебя понимать? – захохотал король.

– Я хочу сказать, да простит меня Ваше Величество, что осмотрел и зад, и перёд.

– Так ты жену свою знаешь только по лицу, старый никчёмный осёл! Да тебя повесить мало!

– Я испытываю величайшее почтение к тому, на что вы намекаете, и не осмеливаюсь смотреть. К тому же она христианка до мозга костей и ни за что на свете не показала бы мне даже крохотного кусочка своего тела.

– Правильно, – подтвердил король, – оно предназначено не для того, чтобы его показывать.

– О, старый рогоносец, ведь это была твоя жена! – вскричал де Ришмон.