В Левихе в 1939 году я поступил в первый класс средней школы (илл. 473). Накануне летом того же года всей семьей мы побывали в селении Старая Утка на реке Чусовая в гостях у младшей сестры моей мамы. Впервые в жизни увидел такой крупный город как Свердловск. Обратный путь домой на перекладных проходил через деревню Галашки, Висимо-Уткинск, Висим и Черноисточинск. Хорошо помню, как в Галашках ночью в полной темноте, полагаясь только на чутье лошади оказались на бревенчатой плотине. Лошадь фыркнула и остановилась, не желая двигаться дальше. Отец спустился с телеги и ужаснулся: внизу около ног лошади зиял провал из вымытых бревен, далеко внизу шумел поток воды. Еще шаг – и мы все оказались бы в пропасти.

... Военные годы запомнились многим. Как-то в нашей школе прошел слух, что в райцентре, что в трех десятках километров от Левихи, должна пройти американская кинокартина «Багдадский вор» на цветной кинопленке. Никогда ранее нам не приходилось видеть цветной кинофильм. Уговорили классного руководителя и всем классом поехали в Кировград смотреть красивую киносказку. В конце 1941 года школа получила благодарственную телеграмму, подписанную Сталиным. В ней выражалась признательность за сбор теплых вещей для Красной Армии. Вскоре в школу пришла посылка от Сталина. В ней находился символический подарок: немецкий неуклюжий и огромной величины зрзац-валенок. Среди школьных учителей в годы войны было много эвакуированных из западных районов. Это были эрудированные специалисты, оставившие заметный след в нашем воспитании.

В годы войны напротив нашего дома построили концентрационный лагерь для политзаключенных. Несколько бараков огородили высоченным забором с колючей проволокой. По углам стояли вышки с охранниками. Население собирало для солдат воюющей армии теплую одежду, а охранники имели новехонькие полушубки и были вооружены автоматами ППШ, которых так не хватало на фронте. К 1944 году политзаключенных сменили пленные немцы и румыны. На работу в шахты их водили строем под командой немецких офицеров и с духовым оркестром. Поначалу охранников было очень много. Постепенно их становилось все меньше и меньше, пока они совсем не исчезли. Все отдали на откуп дисциплинированным немецким офицерам, которым разрешили носить полную военную одежду. Между немцами и румынами часто возникали драки. В первые месяцы после Победы румын отпустили домой раньше немцев. Бывшие военнопленные погрузились в товарные вагоны и с красным знаменем (!) отправились на родину.

В 1946 году меня за хорошую учебу поощрили поездкой в летние каникулы в Кунгурскую ледяную пещеру. Помню, как с собой приходилось везти набитые провиантом рюкзаки, поскольку при существовавшей тогда карточной системе питание в дороге и на месте исключалось. Тогда же отменили, наконец, запрет на приобретение частных радиоприемников. В Свердловске отец впервые приобрел приемник «Рекорд-46» (илл. 474) – событие, неординарность которого нынешнему поколению оценить невозможно. В Левихе в 1949 году я окончил школу и стал студентом Свердловского горного института, теперь – горно-геологическая академия в Екатеринбурге. В первые свои студенческие годы каждое лето в каникулы приходилось помогать семье. Работал в Кировградской и Левихинской геологоразведочных партиях и в геологосъемочной партии одного из академических институтов Москвы под руководством известного геолога В.П. Логинова, специалиста по рудам цветных металлов. Его партия работала в Левихе и в ее окрестностях. Логинов привлек меня, фотолюбителя, к съемкам обнажений горных пород. В памяти остались фотографии вулканических бомб. Когда на молодом, в геологическом понятии, Уральском хребте еще существовала вулканическая деятельность, такие бомбы из твердых фрагментов извержения погружались в текущую лаву и «замерзали» в ней. На снимках обнажений округлые бомбы четко выделялись на фоне другой по цвету горной породы. Уникальные фотографии были опубликованы Логиновым в начале 1950-х годов в одном из академических журналов геологической серии со ссылкой на мои снимки. Это была моя первая научная публикация.