Наркотическое наслаждение – это своего рода короткое замыкание, в обход символического Другого, налагающего запрет, вводящего измерение нехватки и желания. В том же режиме короткого замыкания функционирует практикуемый Шерлоком способ познания: сканирование, мгновенное «компьютерное» считывание информации, абсолютное знание, не опосредованное человеческим несовершенством. Шерлок подключается к источнику знания так же, как вводит в себя наркотик. Это как вставить вилку в розетку, и не случайно он именно этим способом (предположительно) пользуется в «Невесте», принимая наркотики, чтобы войти в особенно глубокое состояние транса, получить доступ к тому, что на языке нью-эйджа можно было назвать «глубинными слоями психики». Точно так же доктор Хаус, не задумываясь, втыкает нож в розетку, в буквальном смысле слова устраивая себе короткое замыкание, чтобы получить доступ к тайне жизни после смерти⁵⁰. Шерлок наслаждается всезнанием и основанным на нем всемогуществом, своей воображаемой неуязвимостью.

Отец-обезьяна

Отец-обезьяна

1. Фрейдовский миф

Но настоящее всезнание и всемогущество все-таки на стороне Майкрофта, с которым Шерлок неустанно соперничает. Майкрофт таинственным образом связан с Мориарти: например, в его власти держать его в темнице, а потом выпустить, заключив с ним какую-то темную сделку. Суть этой сделки проясняет позже Джон Уотсон: после мнимой гибели Шерлока, спрыгнувшего с крыши госпиталя, Джон обвиняет Майкрофта в том, что тот сдал своего брата Мориарти. Позже, излагая свою версию «рейхенбаха», Шерлок скажет, что Майкрофт действовал по договоренности с ним, Шерлоком. Но, как мы помним, в серии «Пустой катафалк» нельзя доверять ни единой из многочисленных версий произошедшего на крыше Св. Варфоломея, даже – а может быть, именно ей в особенности – версии самого Шерлока. Важнее всего здесь то обстоятельство, что Майкрофт на определенном, очень важном уровне объединен с Мориарти, и нам намеренно дают это понять с первых же кадров знакомства с Холмсом-старшим. Майкрофт имеет отношение и к другому значимому в жизни Шерлока злодею, и снова на букву «М» (как и сам Майкрофт) – Магнуссену: он пытается жестко воспрепятствовать вмешательству Шерлока в дела медиамагната-шантажнста.

И здесь нам пора добавить в наш маленький бестиарий еще одного фигуранта – отца-обезьяну. Излагая изобретенный Фрейдом миф об Отце орды (работа «Тотем и табу», 1913 г.), Лакан награждает этого всемогущего персонажа прозвищем «старая обезьяна»⁵¹. Всемогущество отца первобытной орды, по Фрейду, заключалось в том, что он безраздельно владел всеми женщинами племени, имея доступ к наслаждению, в котором было отказано его сыновьям. Лакан весьма иронически относится к идее о том, что у фрейдовского мифа могли быть хоть какие-нибудь исторические основания («орангутангов мы видели, но никаких следов отца первобытной орды никто пока еще не встречал»), но поскольку ремесло аналитика – «это умение отличить явное содержание от латентного»⁵², то Лакан анализирует эту фрейдовскую работу как текст, способный пролить свет на функцию кастрации и отцовской метафоры.