Начиная с «Ужасной невесты», запускающей измерение сна, параллельной реальности, события «Шерлока» перемещаются в плоскость сказки, мифа. На территории судьбы разворачивается история Мэри, первого воплощения мертвой невесты; она безуспешно пытается избегнуть свидания, назначенного ей Смертью (и повторяет судьбу Эдипа, пытающегося избегнуть предсказания, но именно поэтому и попадающего в ловушку рока). Измененное состояние сознания Шерлока (виноватого перед Джоном, как Хаус виноват перед Уилсоном за смерть Эмбер) – сознательно совершаемый ритуал, шаманский транс, позволяющий ему переместиться в иной мир, чтобы разгадать загадку Калвертона Смита.

Калвертон Смит, несмотря на все заверения шоураннеров, что им удалось создать леденящего душу злодея, и при всей гротескной харизме Тоби Джонса, сыгравшего зловещего филантропа, не так уж и страшен. Это всего лишь один из второстепенных монстров на пути Шерлока, стражей ворот в загробный мир. Его задача – указать на еще одного Холмса: недаром, по его собственному признанию, свои убийства он совершал по модели преступлений реального исторического персонажа – серийного убийцы доктора Генри Холмса (1861–1896), орудовавшего в Чикаго. От него ведет ниточка к Эвр, которая приходит к Шерлоку под видом дочери Смита.

Путешествие Шерлока в «тридесятое царство», адские пределы Шерринфорда (загробный мир), начнется с прыжка в Рейхенбахский водопад («Ужасная невеста»). Погружение в воду – нередкий мотив в мифах, связанный с обстоятельствами появления героя на свет. «В сновидениях, как и в мифологии, выход ребенка из зародышевых вод изображается обычно при помощи обратного превращения: вхождения ребенка в воду; наряду с многими другими, хорошими примерами служат мифы о рождении Адониса, Озириса, Моисея и Вакха», – напоминает нам Фрейд в «Толковании сновидений» (ч. IVd)⁵⁰; в бессознательном нет противоположностей, поэтому погружение в воду и выход из нее – это одно и то же. В сериале «Вечность» этот тезис проиллюстрирован весьма наглядно: пережив очередную смерть, герой всякий раз выныривает полностью обнаженным (т. е. новорожденным, родившимся заново) из воды.

Рождение (возрождение) героя может действительно рассматриваться как возвращение к жизни покойника, о чем подробно пишет В.Я. Пропп в статье «Мотив чудесного рождения»⁵¹ (рассматривая в том числе мотив рождения ребенка взрослым – «потому что он возвращенец, потому что он рождается во второй раз»)⁵². Но особенно интересна для наших целей статья Проппа «Эдип в свете фольклора»⁵³ (миф об Эдипе – важнейший для психоанализа; а в трагедии Софокла Эдип – еще и сыщик, к несчастью для себя весьма успешно расследующий собственное преступление). Здесь, в частности, еще раз подчеркивается, что «спуск на воду» – более привычный в фольклоре и мифах способ удаления младенца родителями (Пропп приводит целый ряд примеров), который в трагедии Софокла заменен более редкой формой «удаления в горы»⁵⁴. Эдипу прокалывают ноги – это не только знак, который послужит в дальнейшем приметой (о чем мы уже упоминали в предыдущих главах), но прежде всего знак смерти: «Мы имеем здесь отправление ребенка в далекий путь на воспитание со знаком смерти, имеем смерть, которая не есть смерть, имеем мнимую смерть. <…> Царствовать мог только тот, кто прошел сквозь этот обряд и мог показать знаки смерти, татуировку, печать, которые позже превратились в опознавательные знаки»⁵⁵ (курсив мой. – А. А.).