– Представляете, недотёпа, – подыграл архивариус. – Его в кривоногую улитку превратят. Кому нужен беззаЩитный «бокалом»?

Хранитель вкуса зло зыркнул на нас и потопал к лестнице.

– За мной! – бросил он через плечо.

Беззаботный весельчак в момент стал ворчливым гоблином. Таким и помрёшь, решил я, пришло твоё время.

Внутри арены висел гигантский мыльный пузырь с полупрозрачной, переливающейся всеми цветами радуги, горкой. На краю скатов нетерпеливо вздрагивали жёлтые кареты с чёрными крыльями, а напротив совершенно синие. Вокруг сновали маги в мантиях под цвет заклинатиков.

К пузырю липли трибуны, мостами и лестницами соединяясь с каменным шаром арены.

– Понапридумывали орковских правил, – пыхтел Оливье. – Мозгов, как у грудных троллей, а всё сочиняют, перед Императором выслуживаются! Такой план оборотню под хвост.

– У оборотней нет хвостов, – не удержался Евлампий.

– Заткнись, булыжник. Без тебя тошно, – рявкнул хранитель вкуса.

Мы уже взобрались на два пролёта.

– Что с тобой теперь делать? – пыхтел Оливье.

Я не ответил, едва сдерживая ярость.

– Пощадить! – подсказал голем.

Хранитель вкуса невольно потянулся рукой к поясу, но, вспомнив про отобранный кошель, ещё сильнее надулся:

– Желчи на тебя нет!

– Не переживайте, как говорил Стародольский король воров: «Надейтесь, и вам всё вернётся», – встрял архивариус.

Бросив на него уничтожающий взгляд, Оливье вскарабкался дальше по лестнице.

– Сговорились, пираты Семисветские, – прошипел он. – Грабьте меня, раздевайте до нитки…

Пролёты вылетали из-под ног. Дыхание сбивалось. Силы кончались, и ворчание хранителя прекратилось само собой. Перила закручивались бесконечной спиралью, а лестница тянулась в другие миры. Я дышал два вдоха один выдох и смотрел под ноги, пока не упёрся взглядом в сапоги.

– Ложа! – остановил нас стражник арены, перегородив забранный тяжёлой портьерой проход.