Бодуэн опустил глаза.

— Ты сказал, он пуст. Ты сказал, его огонь ушел. Ты сказал, за ним не стоит Покровителя. Помоги мальчику, зажги его снова.

Бодуэн прикрыл веки, вздохнул. Пара мгновений, и огнепоклонник вдруг дернулся, прижав пальцы к глазам, а в следующий миг стоящие рядом отшатнулись, потому что он отвел их, и с ладоней сорвались огненные всплески. Они растаяли, так и не достигнув стоящих полукругом.

Зал накрыла тишина, которую прервал счастливый вскрик Алекто: она повисла у на шее у огнепоклонника, глаза которого снова приобрели свой необычный прозрачно-голубой цвет. Следом и зал взорвался криками и аплодисментами.

Огнепоклонник сжал ее в объятиях, кружа на месте.

— Иди к ней, — произнес наблюдавший за мной Бодуэн.

— А ты?

— А я побуду здесь.

Я переступила порог, спеша туда, где было столько смеха и счастья.

* * *

— Матушка, — Алекто схватила меня за руки. — Вы не должны сердиться на меня. Как и я не сержусь на вас, хоть отец мне… не знаю, как мне теперь его называть? Можно все же отцом? И вы не знаете, насколько я люблю Сверра, и насколько он любит меня. Как только вы познакомитесь поближе.

— Я знаю, — прервала я, — и не сержусь. Я вижу, как он на тебя смотрит, и это красноречивее любых слов.

— И его огонь.

— Знаю, вернулся. Это подарок от твоего отца.

Она замерла.

— От твоего настоящего отца. Вы еще успеет пообщаться.

— Подарок. Но подарки такого рода может дарить только. — она посмотрела поверх моего плеча.

Но не успела что-то спросить, потому что в следующий миг нас обеих отвлек шум. Я нахмурилась при виде того самого незнакомого юноши, который стоял рядом с Ингрид, а теперь уселся на трон.

— Алекто, кто это?

Она удивленно на меня взглянула.