Она бросилась на него и рассекла подставленную для защиты руку.

Аркас истекал кровью.

— Я верила тебе, а ты променял меня на местных шлюх!

Френ ревела в голос, размазывая по щекам кровь и слезы. Она снова попыталась ударить его, но дикарь сбил Никаса с ног и принялся душить мощными узловатыми пальцами.

— Где Яблоко?! Отдай!

Сверху на него навалилась лярва.

— Он мой! Убери руки!

— Сначала Яблоко Вернет, Корысть!

Под весом этих двоих, Аркас почти потерял сознание. Его раны охотно кровоточили, сердце билось слишком быстро. Это была смерть достойная такого приключения. Нелепая и непредсказуемая. Все меньше ощущая боль, Аркас успел подумать, что Максиме, наверное, будет сильно разочарована таким недолгим противостоянием.

Они вроде бы скатились с него. Продолжили возню где-то поблизости. Пронзительно вскрикнула Френ.

Неужели опять? — подумал Аркас, угасая.

Бедняга…

* * *

Максиме оставила часы в покое. За желтым стеклом восьмиугольного циферблата с трудом шевелилась стрелка. Возится с ними дальше, не имело смысла. Чтобы оценить свои успехи, она долгое время бродила среди линий электропередач, заходя все дальше от дома. Тиканье было таким тихим, почти неслышным, по сравнению с тем грохотом, который изводил ее раньше.

Часы были средством сдерживания для носителя Одиночества, созданным очень давно, на случай проблем вроде Максиме. Это был подлый и трусливый трюк. И долгое время носительница искала способ сделать свои путешествия безопаснее. Клинок первобытного насилия, единственная сущность, которая смогла повредить шестеренки. Артефакт разрезал большую часть подвижных элементов, и разладил систему.

Женщина присела на скамью. Сгорбилась, поглаживая грудь здоровой рукой. А потом расплакалась. Столько времени она прожила с этим назойливым звуком, что сейчас тишина была истинным наслаждением. Это, а так же убийство Любви и смерть Надежды, было неоспоримым успехом.

Максиме побеждала.

Ледяной плод Одиночества нетерпеливо шевельнулся в груди.

— Здравствуй, — сдержанно сказал Никас.

Ей не хотелось отвечать.