— Максиме. Борись.

После этого он снова провалился в беспамятство.

Котожрица заметила новые повязки, но не смогла объяснить их появление. Прислушиваясь чутким кошачьим ухом к сердцебиению Никаса, она вела сбивчивый диалог с Все. В основном он сводился к тому, чтобы убедить того не атаковать все, что он видит в Неизвестности. Выслушав рассказ о темных духах, Все уверенно заявил, что это прихвостни некоего Змея. Котожрица не поняла его, но подумала про себя, что Максиме в душе как раз похожа на хладнокровную хищную рептилию.

Сложнее было объяснить происхождение позитива. Все уверял, что не узнает светлых духов. В том числе Котожрицу. А ведь он лично создал каждого.

— Где Крыла Твои? — строго вопрошал он.

— Меня пытали, — немного подумав, соврала жрица. — И отрезали их под корень. Мы сильно изменились под влиянием темных духов. Но мы все еще твои отпрыски.

— О, Несчастные! — взревел Все и обнял Котожрицу жилистыми руками.

Та сдержанно похлопала его по звериной шкуре.

— Мы не сдаемся.

Все посмотрел на человека.

— Но он настоящий? Это смертный человек?

Ответив утвердительно, Котожрица ввела создателя в состояние неистового веселья и одновременно глубокого сожаления. Он возносил хвалы Аркасу, и одновременно казнил себя за поспешное нападение. Потом он уселся на краю ниши и принялся неотрывно наблюдать за хрипящим человеком.

Котожрица сидела рядом с журналистом и не отпускала руку, пока тот не очнулся вновь. Человек долго смотрел в пустоту, облизывая потрескавшиеся губы нездоровым языком.

— Сколько же я не пил, — прошептал он. — Все бы отдал за глоток воды.

Над ним нависло зеленоглазое веселое лицо.

— Привет, — сказала Котожрица.

Она не удержалась и хихикнула.

— Иди на хрен, — выплюнул Аркас.

Пока образ любви приходил в себя после такой грубости, Аркас повернул голову и увидел Все, замершего на полушаге.

— Ну что смотришь? Ищешь еще случай ранить безоружного? Скотина. Ну, давай! Разозли меня сильнее, и я тебя зашвырну за последний мир, ушлепок.