Вокруг собрались ее механизмы, но она отогнала их, чувствуя, как нечто прокладывает себе путь внутри, вызывая острую боль и паралич. Она с трудом отползла к своему трону, и замерла, опершись локтями о ступени. Живот спазматически сокращался и растягивался. Что же это такое, думала Воля, скалясь от боли платиновыми зубами. Что это безжалостное существо поселило в мое чрево?

Плод протискивался по родовому каналу, хватаясь пальцами за ее внутренности. Воля Низко выла, напрягая таз, чтобы сократить время пытки. Несколько раз она готова была, словно бы расколоться, но так и не переступила грань. Никогда она еще не ощущала ничего подобного. Даже величайшие из ее детей, никогда не причиняли ей такую боль. И ощущение величия. Воля могла расслышать благодарность плода.

Спасибо тебе. Ты делаешь хорошее дело.

Из ее родового канала показалась маленькая янтарная рука младенца. Она словно потрогала воздух, а потом сжала пухлые пальчики в кулак.

— Пресвятая фантазия, — прохрипела Воля. — Это должно закончиться. Немедленно.

Словно пожалев измученную мать, новорожденный попытался повторить трюк своего отца и переместится в пространстве. Послышался легкий свист разрываемой реальности, и Воля увидела безволосую головку. Еще раз. Стальную вырвало собственной расплавленной сущностью. Сквозь дурноту она пыталась разглядеть черты умиротворенного личика. После третьего скачка, она ударилась затылком о ступени и замерла, не в силах даже согнуться.

В воздухе перед ней парило дитя ЛПВВ. Оно во всем напоминало отца, почти ничего не взяв от матери. Лишь одна деталь: странное черное вкрапление, в центре крохотной груди, которое почти полностью перечеркивало ее. Воля не могла понять, что это такое. Осколок металла? Осколок? Почему?

В этот момент в ее покоях раздался оглушительный хлопок, и рядом с невесомым младенцем, появилось… Оно. Израненное тело заживало, вытекающие соки твердели, дорожки блестящей смолы рассыпались. А на лице, тихо шелестя мрамором, менялась, менялась, менялась маска.

— Ты смог… — с трудом произнесла Воля.

Не дав ей договорить, ЛПВВ схватило плод, и разбил хрупкое тело об пол. Новорожденный разлетелся в пыль, словно сверкающий прах прокатился волной по гладкой поверхности.

— Нет! — закричала Воля, срывая голос. — Зачем? Зачем? Чудовище! Я встану…

Она завозилась, опираясь на руки.

Не обращая на нее внимания, ЛПВВ подняло то единственное, что осталось от его нежной копии. Черный стальной осколок. Медленно, словно опасаясь, оно поднесло его к трещине на груди. А потом аккуратно вставило. Грани сошлись идеально. ЛПВВ окутал бесшумный ореол собственной реальности. Оно пропадало в круговерти событий, непонятных никому, кроме него. Потоки миллиардов судеб омывали его, как весенние ручьи омывают камень.