Никас расправил клешни Цинизма, став странным, черным олицетворением солнца. Максиме грустно улыбнулась и подняла не законченный локоть. Его тут же продолжила Рука Одиночества. Призрачная и плотная одновременно, холодная, пронизанная темно-синими и черными канальцами.

Они молча ринулись навстречу друг другу.

* * *

Все Многомирье смотрело. Звезды-глаза не моргали, боясь пропустить решающий момент. Космический ветер, — дыхание, — стал быстрым, треплющим. Из пугающей пустоты прилетали странные эфемерные сущности. Туманности приблизились, калейдоскопом сменяясь на фоне. Даже люди, все люди, что было их на земле, неосознанно присутствовали здесь крохотными светлячками, вспыхивающими на границе зрения. Осколок пути стал узкой, длинной ареной, которая предлагала только одно: беспощадную лобовую атаку.

Они двигались как две молнии, слишком возбужденные, чтобы замедлится. Никас юлил, стараясь не расстаться с лапами, а Максиме буквально окружила его со всех сторон в одиночку, не давая выйти из боя.

Она настигла его, поймала ударом, от которого нельзя было сбежать, только пересилить. Пророк надавила на меч. Черные лапы пытались удержать грубое лезвие. Дуэт человека и Цинизма рычал от напряжения, эмаль на его зубах трескалась. Рука Одиночества была ошеломляюще сильна.

Клинок Насилия вырвался из хватки Никаса. Тот успел нырнуть вправо. Но две его лапы корчились на асфальте, как черви, на которых просыпали соль. Аркас балансировал на краю. Максиме, подняв меч, как пушинку, бросилась к нему. Пришлось нырнуть под удар. Журналист немного занимался фехтованием, но никогда не ходил на курсы противодействия женщине с двухметровым палашом. Сейчас он понял, что одного Цинизма и чувства обреченности, будет недостаточно, чтобы победить. Его постоянно отвлекали горькие мысли о Котожрице. Без Воли, у него исчезало желание сражаться.

Возможно, думал он, Максиме права просто потому, что сильнее. Это всегда было решающим аргументом, разве нет? Что есть у меня? Эгоизм и невежество?

Он услышал тихое кошачье мяуканье.

«Не сдавайся».

«Не сдавайся», — уже совершенно неожиданно произнес полузабытый баритон Девела.

Он увидел Маску. Она была среди изумительных сущностей, роящихся по обе стороны Пути. Ее обрамлял ореол из красных осколков. Это все, что осталось от ЛПВВ, — понял Никас.

«Не сдавайся», — услышал он голос Альфы.

Жуналист ударил по мечу негативным кулаком и выиграл себе спасительный сантиметр, чтобы уйти в сторону. Потом максиме схватила его за ворот живой рукой и так приложила лицом об колено, что он упал на асфальт.