Так прошел еще день.

Я ходила на пары, готовилась к зимней сессии. Севера видела лишь однажды и издалека. Сначала хотела его окликнуть, подбежать и спросить, как все прошло с советом директоров, но натолкнулась на взгляд холодный, как январское небо. И только когда Макс вдруг пошутил на лекции «Да ладно, Лапуль, ты больше не обязана со мной общаться» поняла, он слышал наш с Пашкой разговор.

А значит, Север знает…

Я шла по коридору, обнимая себя руками. В старом каменном здании всегда было холодно. Открыв шкафчик, убрала туда книги, и вдруг замерла, осознав, меня никто не донимал больше. Не шипел в спину «шлюха», не оставлял гадких посланий, не шептался за углами и не замолкал, стоило мне войти в комнату. Я даже не заметила, куда исчезла орда ненавистниц. За одну неделю все закончилось.

И наша дружба тоже.

Мне хотелось извиниться. Только я не представляла, как.

Один раз даже попыталась найти его, но не смогла. Или он не захотел, чтобы его находили.

Он посчитал, что я общалась с ним лишь потому, что была вынуждена. И дал мне свободу. Которая теперь мне была совершенно не нужна.

Я продолжала глупо надеяться, что Север вызовет на разговор. Но дни шли, а ничего не менялось…

— С тебя тысяча рублей, — заявила Старостина, усаживаясь рядом со мной за парту. — Собираемся в двести двадцатой комнате. У них на три кровати она, а значит, места больше. — Эй, ты меня слышала?

— В этот раз без меня, поеду на праздники домой, — ответила я, укладывая подбородок на собственные руки.

— Солнце, ну кто на Новый год уезжает в деревню вместо того, чтобы веселиться с друзьями?

— Я.

Леся нахмурилась.

— Только тридцать первое, Диан, а потом поезжай домой хоть на все каникулы, — принялась упрашивать она. — Ну как я без тебя? Да там и поговорить толком не с кем.

Она смотрела так умоляюще, что я просто не могла произнести «просто оставьте меня в покое».

— Ладно, — пусть и неохотно, согласилась я. На что Леся хлопнула в ладоши и радостно провозгласила:

— С тебя тысяча рублей!