Стоило пересечь порог академии, от Пашки пришло сообщение:

«Ты и я, в двенадцать. На нашем месте в кафетерии. Что думаешь?».

Надо бы рассказать ему, что возможно в нашей дружбе теперь все изменится.

«Ок, — написала я. — Если придёшь раньше, закажи мне капучино с корицей»

«Договорились».

Мы вышли с разных концов коридора одновременно, друг другу навстречу, улыбаясь и поздравляя с новым годом!

— Как бабуля? — спросил Пашка, закинув руку на мои плечи. Признаться, я больше не шарахалась объятий с ним. После недели, проведенной с Виктором, этот блок на прикосновения начал таять. Да и Пашка уже не был чужим.

— Она в порядке, — улыбнулась я. — В первый же день после возвращения, принялась за уборку. Заставила меня перемыть все советские хрустальные люстры и начистить столовое серебро. Кажется, готовит мне приданое.

— А есть повод?

— Ну, как она говорит, если уж твой характер никто не вынесет, то может хоть на серебро позарятся.

Мы дружно рассмеялись.

В кафетерии было многолюдно, несмотря на праздники. Встав в хвост очереди, я оглянулась по сторонам, пытаясь отыскать глазами другие, светло-серые. Потому что точно знала, он здесь.

— Знаешь, я рассказал о случившемся маме. О том, как ты помогла мне, — сказал Пашка. — Ты на самом деле спасла меня, Ди.

Я похлопала его по плечу.

— Даже самые лучшие люди иногда оступаются. Так что не нужно благодарности. Просто больше не влипай никуда, ладно?

— Да, конечно, — кивнул он. — Знаю, это возможно преждевременно… Но мама очень хотела с тобой познакомиться.

Пашка продолжал что-то тараторить над ухом. Но я уже не слышала.