– Сегодня совсем не болит спина, – сказал он матери за обедом. – Прямо диву даюсь. Первый раз за последние пять лет. Этой весной так замучила, проклятая.

– Дома потому что ты, Боренька, дома. Потому и не болит, – нашла объяснение этому феномену Вера Сергеевна.

Сын не стал возражать. Аргументы родителей всегда весомее аргументов детей. Как минимум на одну жизнь.

– Ма, а что с водой на башне – ничего так и не сделали?

– Да кто с ней делать чего будет? Уж если раньше ничего не смогли, то сейчас и подавно. Хорошо, хоть объявления висят, что нельзя пить и купаться. А вода – течет себе. Ей некогда ждать, пока решат за нее что-нибудь. Это мы, люди, привыкли ждать чего-то, пока за нас дядя решит.

– Кто привык, а кто нет, – сказал Борис. – А вообще-то да, ты права, это только человек может ждать сколько угодно непонятно чего.

– Потому что он бессмертен, Боренька.

Боб с удивлением посмотрел на мать. Она любила говорить на возвышенно-трогательные темы, но только не о бессмертии. Мать боялась смерти. Она ее нагляделась в жизни и на войне.

– Помнишь?.. – спросил Боб и осекся.

– О чем? – насторожилась Вера Сергеевна.

– Да сам не знаю, о чем хотел спросить. Так просто.

Его вдруг осенила догадка, но он не хотел, прежде чем не уверится в ней наверняка, подвергать ее испытаниям на прочность методом коллективного обсуждения. Боб всегда решал все сам, один, или не решал ничего. Он не был создан для коллегиального органа. Вообще любая коллегия, совет, дума – нонсенс. Собирают в одном месте взрывчатку, шнур и взрыватель, подлаживают их друг к другу, состыковывают и ждут мирного разрешения вопроса. Впрочем, если исходить из того, что жизнь человеческая – всего лишь пересадка между двумя поездами и ожидание на вокзале, то ее можно продлить, разнеся вокзал, рельсы и подходящий поезд оглушительным взрывом.

Ближе к вечеру Боб еще раз побывал на башне. День был тихий и жаркий, но в канале никто не купался, даже пацаны. Не было видно и рыбаков. Только сейчас Боб заметил, что вдоль берега канала, от реки и почти до самой башни, стоят щиты с объявлениями, запрещающими купание, рыбную ловлю и употребление воды не только в сыром, но и в кипяченом виде. Удивительно послушный стал народ, решил Боб.

– А что, это сточная вода? – спросил он у лоточницы.

– Почему сточная? – машинально переспросила лоточница и с интересом переключилась от унылого созерцания двух попрошаек возле гастронома на видного из себя мужчину. – «Сникерса» не желаете?

– «Сникерса»? А «юнкерса» нет? «Юнкерса-83»?

– Еще не завозили, – сказала лоточница.