Наконец, в России, которая является хрестоматийным примером патрональной автократии, в 2011 году в Москве прошли массовые протесты против фальсификаций выборов. Мобилизацией народных масс занимались не оппозиционные партии, а отдельные лица, такие как Алексей Навальный и Борис Немцов (который был убит четыре года спустя). В ответ на это движение «Наши» – ГОНГО правящего режима – организовали проправительственные митинги, а в патрональных СМИ, которые преобладают в российской сфере коммуникации, протестующие были объявлены преступниками. В итоге масштабные протесты прекратились, режим усилил несбалансированность прав в отношении несанкционированных демонстраций [♦ 4.3.2.1], а приемная политическая семья использовала компромат для судебного преследования Навального, который в 2013 году был приговорен к тюремному заключению за растрату и мошенничество. В результате попытка совершить цветную революцию в России также закончилась неудачей[976].

Эти примеры показывают арсенал средств, которыми пользуются патрональные автократии для нейтрализации процесса публичного обсуждения. Определив различные институты и технологии, которые лидеры применяют для удержания власти, мы можем использовать их для анализа неудачных цветных революций. Если в либеральных и патрональных демократиях противостояние угрозам стабильности режима заключается в защите плюрализма, то в патрональных автократиях – в его подавлении, поскольку для патрональных автократий угроза заключается не в том, что кто-то будет единолично обладать властью, а в том, что конкурент может свергнуть единоличного обладателя власти и/или установить демократию (вероятнее всего, патрональную в связи с чрезвычайно патроналистским характером таких обществ).

В соответствии с этой логикой можно увидеть, что отличительные признаки патрональных автократий симметрично противоположны признакам демократий:

• ветви власти соединены и сосредоточены в руках верховного патрона, который вследствие этого обладает властью монопольно и дискреционно распоряжается государством, применяя инструменты государственной власти и нарушая принципы конституционализма в целях обретения субстантивно-рациональной легитимности;