— Сядьте, пожалуйста, Анна Григорьевна, — попросил ее Гришанов, не поднимая глаз. — Вы не догадываетесь, зачем мы вас пригласили?

— Нет, — сказала она просто и улыбнулась.

Гришанов кашлянул, посмотрел на Сякину, но та не пошевелилась.

— Анна Григорьевна, какие у вас отношения с Бамбизовым? — спросил он доверительным голосом.

— Нормальные, — сказала Конюхова.

— А конкретнее?

— Ну, хорошие, — уточнила она.

— У нас есть сведения, что у вас с ним слишком хорошие отношения, — многозначительно сказала Сякина.

— Ну да, очень хорошие, — подтвердила та.

— Бросьте, не хитрите, — рассердился Гришанов.

— Я вас не понимаю, Иван Алексеевич, о чем вы?

Не выдержала Сякина, вскочила:

— Чего уж тут не понимать? Не дети. Весь район о ваших связях говорит, а вы разыгрываете из себя невинность… — И быстро поправилась: — Невиновную. Ну, вот что, хватит. Давайте начистоту.

— Да сплетни, наверное, какие-то? — Конюхова растерянно пожала плечами, посмотрела на Гришанова.

Тот опустил глаза.

— Будете упорствовать — хуже себе сделаете, — предупредила Сякина. — С партией надо во всем быть чистой и чистосердечной.

— А я?..

— А вы? — и прищурилась в ожидании ответа. — Молчите? Так вот что. Мы не можем, не имеем права допустить, чтобы был скомпрометирован такой знатный в области (да и не только в области!) человек, как Бамбизов. Пока это дело не зашло слишком далеко, надо ваши связи прекратить.

Конюхова поморщилась, развела руками. Сякина остановила ее жестом и повторила твердо:

— Прекратить. Учитывая, что на месте вам это сделать будет трудно, райком партии советует вам из колхоза уехать.