«Талибан»* родился.

Бабар ликовал. С его поддержкой «студенты» превратились в грозную силу – несмотря на то что джихадисты могли пристрелить их как из мести, так и за шпионаж в пользу Исламабада. Мифы и легенды о «Талибане»* множились, поскольку люди Омара не бросали слов на ветер. Они снесли нелегальные блокпосты между Кандагаром и «линией Дюранда», и на городские базары хлынули товары по доступным ценам – ведь продавцам не требовалось платить дань на 70 с лишним КПП, установленных на 600-километровом отрезке дороги до Пешавара. Чуть позже талибы захватили гигантский склад в приграничном районе, якобы принадлежавший Хекматияру, и вывезли оттуда 800 (!) грузовиков с оружием, боеприпасами и военной техникой. Можно предположить, что все это добро подарили «студентам» щедрые пакистанцы – и что они же для конспирации организовали «захват» – но, безусловно, ничего подобного не было.

Итак, за два месяца талибы обзавелись самолетами, вертолетами, автомобилями, артиллерией, танками, радиосвязью, автоматами, пулеметами, ПЗРК, патронами, бомбами, минами и деньгами. Исламабад искренне удивился тому, как стремительно прогрессируют эти отважные молодцы – причем исключительно сами по себе, ведь пакистанцы им никогда не содействовали. По словам официальных лиц Пакистана, «студенты» отбили технику у моджахедов. Пока дипломаты в недоумении разводили руками, тысячи воспитанников медресе покидали лагеря беженцев, переходили «линию Дюранда» и вливались в ряды «Талибана»*.

В ноябре талибы с легкостью взяли родной Кандагар – второй по величине город Афганистана, дотла разоренный душманами. Местные жители смертельно устали от произвола – они приветствовали «студентов», потому что те объявили себя рьяными мусульманами, исполняющими волю Аллаха. Программа «Талибана»* была простой и практичной: разоружить джихадистов и обеспечить соблюдение шариата. Все это звучало замечательно. Кандагарский триумф взбодрил «студентов», и они продолжили победный марш по стране. Они взяли Газни, Вардак и Логар; они прослыли несокрушимыми, хотя никто особо не сопротивлялся. В сентябре 1995 г. талибы добрались до Герата, и тамошний командир Исмаил-хан – союзник Масуда, дезертировавший из армии еще при Хафизулле Амине, – бежал в Иран, едва завидев неприятеля на горизонте.

Афганцы не успели опомниться, как талибы контролировали 12 провинций из 31. Их растущая мощь и повсеместная лютая ненависть к моджахедам способствовали успеху, но у «студентов» был еще один ресурс: деньги. Они платили полевым командирам, и те прекращали сражаться. Циники твердили, что шайка бандитов не может самостоятельно собрать столько денег, наверняка их спонсирует Исламабад – однако пакистанцы обижались, услышав подобные обвинения. К тому же в течение первого года существования талибы действительно карали преступников и приносили с собой зыбкое, но долгожданное чувство безопасности. Покоряя страну, они носились по долинам на пикапах «Toyota», к кузовам которых были прикручены пулеметы, – и все больше напоминали смертоносную монгольскую кавалерию XIII в., опустошившую Афганистан.