Третий способ: прокладка трубопровода из Туркмении в Пакистан. Танкеры могли бы принимать нефть из пакистанских портов на Аравийском море вроде Карачи. Штатам все нравилось, ведь Пакистан был их давним союзником. Исламабад тоже одобрил проект, сулящий не только финансовую выгоду, но и политическое влияние (невероятная удача, учитывая пакистанские амбиции в Средней Азии!). Впрочем, магистраль надлежало провести через Афганистан. Сперва идея казалась безумной, но на фоне других вариантов она выглядела не так уж плохо. В конце концов, речь шла всего лишь об одной стране, пусть и архаичной; одну страну можно приручить. Вот почему Пакистан мечтал контролировать Афганистан. В роли ключа, открывающего афганский замок, выступал Гульбеддин Хекматияр, – и «ISI» надеялась, что он возглавит ИГА.

Однако Хекматияр разочаровал своих покровителей. Прежде всего, он не мог тягаться с Масудом на поле брани. «Инженер Гульбеддин» буквально засыпал Кабул ракетами, но не продвинулся ни на километр. Кроме того, ему не удалось ни примириться с прочими лидерами моджахедов, ни сформировать собственное коалиционное правительство. Хекматияру никто не доверял – он постоянно нарушал обещания (например, вопреки договоренностям открывал огонь). Наконец, афганцы не питали особой любви к «кабульскому мяснику», но в этом плане никто из джихадистских руководителей не преуспел. Все они быстро лишились популярности. Душманы в целом утратили доверие соотечественников, поскольку, где бы они ни появлялись, начинались грабежи, изнасилования и убийства. Некоторые пакистанские функционеры уже думали, что «ISI» поставила не на ту лошадь. Аналогичного мнения придерживался и министр внутренних дел, генерал-майор Насирулла Бабар (в 1970-х гг. он курировал ряд афганских оппозиционеров, действующих против Дауда). В итоге «ISI» принялась искать альтернативу Хекматияру – и заметила небольшую группу боевиков в Кандагаре.

В 1994 г. эти боевики еще не назывались «Талибаном»*. Они не были ни движением, ни организацией – просто горсткой парней, которые повидали войну. Особенно выделялся пуштун Мухаммед Омар. Ему было около 30 лет. Подростком он примкнул к моджахедам и отправился на джихад. В 1988 г. рядом с ним взорвалась ракета, и юноше выбило правый глаз – важный момент, ибо в Афганистане боевое увечье считается признаком доблести. Предание гласит, что молодой человек сам вырезал ножом остатки глаза и зашил веко, хотя, скорее всего, глаз удалили в одном из госпиталей Пешавара. Омар происходил из бедной крестьянской семьи, но, по слухам, принадлежал к гильзайской династии Хотаки, которая в XVIII в. недолго правила Персией – еще один повод для уважения.