Песни стали напрасны – так писать их к чему? Я покинута временем, пою ли, молчу. Соки слов стали ядом, хоть во рту не держи их. Мой мучитель мне тушит стих и, как свечу. Не заметит никто, я в покое ли, гибну, Замолчала печально или тихо шучу. В клетке горя и в путах разочарованья Все неважно, раз я против воли молчу. Не стучи, мое сердце, от ветров весенних, Мои силы иссякли, и я не взлечу. Но, хотя иссушило безмолвие память, Не пропала тропа моя к песен ключу. Знайте, помните, скоро я стану свободна! Мне тюремные стены сломать – по плечу! Я не слабый цветок – я афганская дева, Мне осталось кричать – и я закричу. Это стихотворение принадлежат перу Надии Анжуман – талантливой афганской поэтессы из Герата. В 2005 г. она опубликовала поэтический сборник «Багровый цветок», ставший популярным в Афганистане и среди ираноязычных читателей соседних стран. Осенью того же года 25-летнюю Надию Анжуман насмерть забил муж и отец ее ребенка – дипломированный филолог. Он решил, что жена не должна писать стихи и привлекать к себе столько внимания – и что поэзия позорит их семью.

Песни стали напрасны – так писать их к чему? Я покинута временем, пою ли, молчу. Соки слов стали ядом, хоть во рту не держи их. Мой мучитель мне тушит стих и, как свечу. Не заметит никто, я в покое ли, гибну, Замолчала печально или тихо шучу. В клетке горя и в путах разочарованья Все неважно, раз я против воли молчу.

Не стучи, мое сердце, от ветров весенних, Мои силы иссякли, и я не взлечу. Но, хотя иссушило безмолвие память, Не пропала тропа моя к песен ключу. Знайте, помните, скоро я стану свободна! Мне тюремные стены сломать – по плечу! Я не слабый цветок – я афганская дева, Мне осталось кричать – и я закричу.

Это стихотворение принадлежат перу Надии Анжуман – талантливой афганской поэтессы из Герата. В 2005 г. она опубликовала поэтический сборник «Багровый цветок», ставший популярным в Афганистане и среди ираноязычных читателей соседних стран. Осенью того же года 25-летнюю Надию Анжуман насмерть забил муж и отец ее ребенка – дипломированный филолог. Он решил, что жена не должна писать стихи и привлекать к себе столько внимания – и что поэзия позорит их семью.

Представления о позоре такие же архаичные, как о чести и достоинстве – и никто не разбирается, что стряслось на самом деле. Например, афганская невеста может расстаться с жизнью, если после первой брачной ночи на простыне не осталось пятен крови. Было бы логично предположить, что у нее эластичная плева, которая не порвалась, но растянулась; что плева была повреждена в детстве; что ее нет от рождения (такое тоже случается) – объективных причин, объясняющих отстуствие обильного кровотечения, хватает. Однако в традиционном обществе выводы делаются на основе наихудшего варианта. Обманутый супруг имеет право на девственную сестру коварной невесты; судьба же самой невесты мало кого интересует, и она часто становится изгоем (если остается в живых).