Когда наконец Грег оставляет меня в покое, у меня получается сползти с этой проклятой кровати и забиться в угол. Руки у меня по-прежнему скованы. Я сворачиваюсь в клубок от боли.
К побоям я привыкла.
Но изнасилование намного хуже.
Ужаснее, чем все пытки, которым я когда-либо подвергалась.
По бедрам течет кровь. Больно и физически, и морально, сердце ноет.
И мне страшно.
Я попала в лапы к хищнику, который играл со мной в кошки-мышки. И будет продолжать эту игру.
Я подтягиваю ноги к груди и прижимаюсь лбом к изодранным коленкам. И начинаю беззвучно плакать.
Изри, клянусь, больше я этого не допущу. Никогда.
Лучше умереть.
Грег возвращается в спальню уже ночью. Зажигает свет, я зажмуриваюсь. Когда я открываю глаза, он стоит, склонившись надо мной, и улыбается. Эту его улыбку я сейчас ненавижу больше всего.
– Все путем,
– Иди к черту.
– Ух… Храбрая малышка!
Он гладит меня по окаменевшему лицу.
– Сейчас расскажу, как все будет… Будешь обо мне заботиться, готовить, убирать… В общем, начнешь играть свою обычную роль!
Он садится возле меня на корточки, закуривает и выдыхает мне дым прямо в лицо.
– Тебя же для этого из Марокко привезли, нет? Прислуживать!
Я отворачиваюсь, чтобы не видеть его отвратительное лицо.