– Мама не хотела, чтобы я посещала театры. А потом у меня было столько дел… да и голова была занята другим.

– Какой же вы серьезный маленький человечек.

– А вам не кажется, что мы живем в очень серьезное время?

– Пожалуй, – вынужден был он согласиться, – наверное, вы правы.

Ее способность изумлять его, казалось, безгранична. Какой же она бывала временами скрытной, когда в ее глазах появлялась эта сдержанность. Но как чудесно в этот век обесценивания морали встретить такое искреннее, неиспорченное простодушие!

– В таком случае идемте, дорогая, – ласково сказал он. – Я отвезу вас домой.

Он медленно вел машину, проезжая маленькие городишки вдоль лимана, где уже вспыхивали огоньки, борясь с наступающей ночью, и пока машина катилась с тихим урчанием, он размышлял о будущем. Нетронутая почва, повторял он себе, достойная любых усилий с его стороны. Время играло ему на руку, разумеется, но сделать предстояло многое. Девушка была милая и наделена от природы умом – этого он не отрицал, но как светский человек был вынужден признать, что ей не хватало образования и утонченности, она ничего не знала ни о музыке, ни об искусстве или литературе. Та единственная картинка в ее комнате… ужасная… а несколько книжек и Библия – нравоучительное собрание, несомненно, но воспринимаемое с трудом. Бедное дитя! Наверное, она слишком много работала, а по вечерам так уставала, что не могла читать. Все это нужно изменить, она должна получить образование, выучить несколько языков, поступить в хороший университет – Женевский или Лозаннский подойдут, – выбрать, скажем, курс социальных наук. Все это, а также общение с культурными, цивилизованными людьми придаст ей лоска, сгладит мелкие шероховатости, поможет достичь идеала. В какой-то степени виновато ее воспитание – хоть и правильное, спартанское, но в то же время – сомневаться не приходилось – оно было… в общем… ограниченное. А эта ее одержимость Уилли, пусть даже самая бескорыстная, может ему помешать, так что придется что-то предпринять. Но самое важное сейчас – забрать ее с этой работы. Да она и сама намекала, что готовится уйти, и поэтому, с мыслью о том, что процесс следует ускорить, он сказал:

– Я тут подумал, не согласитесь ли вы взять меня на свой обычный обход. Мне было бы очень интересно. Можно на этой неделе?

– Конечно, – не раздумывая, ответила она. – Не завтра, так как я должна увидеться в Долхейвене с медицинским инспектором графства, а на следующий день, если хотите.

– Хорошо. Я заеду за вами в девять.

Когда они приехали в Маркинч, он собрал ее пакеты, проводил до дверей, прервал ее очередное изъявление благодарности и ласково, но кратко попрощался. День, который он так тщательно спланировал, все скажет за себя. Между ними установилась связь, и он не хотел, чтобы ее прервали сантименты у порога.