На такую радость надо не настраиваться, а с т р о и т ь себя. Длительно, упорно — всю жизнь. «Нам кажется, что настоящая работа — это работа над чем-нибудь внешним: производить, собирать что-нибудь: имущество, дом, скот, плоды; а работать над своей душой — это так, фантазия. А между тем всякая другая, кроме как работа над своей душой, увеличение привычки добра, всякая другая работа — пустяки» (Л е в Т о л с т о й). В том и беда, что отказались мы от работы над своей душой и ударились в «пустяки» — в добывание, собирание. Это уже так явственно проступило в людях, настолько охватило все слои общества, что приняло характер ажиотажа, и я вносил в свой новый дом не радость, а тревожное ожидание: с чем столкнусь-встречусь на родине, в новом селе процветающего совхоза?
Вчера: на пилораме — неудача,
в конторе — неудача,
в школе — неудача…
Трение колес и колесиков, валов и валиков нашего общественного механизма так велико и настолько непредсказуемо, что создается впечатление полной его разлаженности: колесики еще вертятся, но машина уже не двигается — одна лишь видимость движения. И это — в самых низах, в самом нутре, где колесики самые мелкие, почти микроскопические относительно размеров всей машины.
Что за неудачи постигли меня?
Мое дело — это мой маленький механизм. Я его завожу и стараюсь привести в действие, а он — ни с места. Чтобы его пустить, я должен сцепить его с другим, более сильным: с совхозом, школой, сельсоветом — со всем тем, что называется жизнью села. Я хочу включить свой маленький механизм в большой сельский, с тем чтобы обогатить жизнь, сделать ее более интересной, полезной, придать ей разнообразия и в конечном счете приподнять душу человеческую. При попытке включить сцепление я слышу звук, который шоферы определяют так: «Схватывает, а не сцепляется». Какие-то зубья входят в сцепление, но другие выбивают — и движения не получается.
Дело мое можно оценить так и этак, как нужное и не очень нужное, как своевременное и преждевременное, как забаву и пользу. Год назад открыли литературный музей, а на днях и библиотеку военной книги. Библиотека разрастается, решено строить новую, а штатной единицы так и не дают, и тогда на педсовете школы решаем: отдать библиотеку под ребячье самоуправление — выбрали штаб (совет), и ребята уже «командуют». А для нового здания решили изготовить мебель в школьной мастерской руками мальчишек и отцов. Отцы охотно согласились, вывезли из леса бревна, и вот рано утром я иду на пилораму, это уже во второй раз. В первый не было наждака, чтобы нарезать пилы, во второй — не разрешил прораб, у него срочное дело: нужны доски на стройку. Это первая попытка «включения»: схватило, но не сцепилось. Вторая, в конторе и в школе, — никак не получить со склада токарный станок: то завскладом нет, то учителю труда недосуг.