ГЛАВА 10: ПОВОД

Мисаки была не такой быстрой, как в Карите, но Мамору был так напуган, что едва поднял боккен вовремя, чтобы остановить атаку. Стук деревянных клинков друг о друга пробудил старую радость в Мисаки, и она вдруг стала двигаться на чистом инстинкте, отгоняя противника.

Мамору был сильным, но Мисаки сделала свое имя, борясь с теонитами, которые были сильнее нее физически. Если бы она билась с ним мышцами, удар сотряс бы ее суставы, но ее клинок срикошетил от его, вернул его энергию ее ударами — этой уловке она научилась за годы сражений с Киноро Вангарой. Дерево отлетало лучше металла. Чем сильнее бил Мамору, тем больше скорости он ей давал.

Она видела по лицу Мамору, что его разум онемел от шока. Его тело двигалось на памяти мышц, автоматически отвечало на ее шаги в идеальной форме, отбивая каждый удар. Но, хоть его рефлексы были быстрыми, у движения с условиями были пределы. И оно было предсказуемым.

Мисаки сделала ложный выпад. Движение было ужасно медленным, по сравнению с ее финтами пятнадцать лет назад, но Мамору повелся, это было важно. Он поднял меч, чтобы заблокировать удар, и Мисаки повернула боккен и стукнула его по ребрам.

Мамору вскрикнул от удивления, а не от боли, Мисаки сомневалась, что могла навредить ему деревянным мечом.

Она отпрянула и цокнула языком.

— Сын, нельзя на такое вестись.

Глаза Мамору были огромными, его ладонь была на боку, где она ударила его.

— Каа-чан… это… это ты делала в школе за морем? Ты сражалась? — Мамору покачал головой, ему было трудно соединить этот кусочек информации со всем, что он знал. Он поднял ладонь к голове, запустил пальцы в челку, глядя на мать. — Я… вряд ли должен удивляться.

— Не должен?

— Чоль-хи говорил мне о местах, где он был — Ямма, Сицве и Кудацве. В тех странах женщины-коро могут биться и служить в армии.

Мисаки кивнула.