Свободная ладонь скребла фоньяку, но движения были безумными. Он знал, что должен был тянуть снег для контратаки, но кровь гудела в его ушах, он растерялся. Лед, который он создал, трещал, не давал атаковать им.

Фоньяка наклонился, смеясь. Даже сквозь головокружение звук заставил Мамору моргнуть, мысль в его голове заставила его растеряться. Каа-чан?

Но его матери тут не было. Почему тот смех напомнил ее?

Мамору моргнул и в странный миг ясности нашел глаза фоньяки. Он был занят цветом формы и странным оружием, даже не посмотрел в лицо врага. Теперь он увидел мягкую линию челюсти и нежные черты. Красиво, подумал он, тьма подступала по краям его зрения, чтобы поглотить его.

Сверкнул серебряный клинок.

Такенаги рассек черный силуэт над Мамору, пробил позвоночник солдата. Ветер отбросил волосы Мамору. Он резко вырвался из удавки, закашлялся и захрипел, вернул холодное осознание в легкие. Юкино-сэнсей отбросил тело со своего ученика и спокойно смотрел, как оно упало.

А потом его лицо изменилось. На лице проступил шок, потом ужас, он понял то, что Мамору осознал мгновения назад.

Фоньяка был женщиной.

Ее лицо было милым, хоть цвет покинул щеки, глаза остекленели. Ей было около тридцати, не старше жены Юкино-сэнсея, Хиори, и хоть ее мрачный смех напоминал Мамору Каа-чан, она выглядела как Хиори…

Ладони на Такенаги дрожали.

— Нет… — тихо сказал Юкино-сэнсей. — Я не…

«Сэнсей», — пытался сказать Мамору, но не смог, отвернулся и сплюнул кровь на снег.

— Я не… — прошептал Юкино-сэнсей, и Мамору еще не видел наставника таким растерянным. Мечник не увидел другого черного солдата сбоку, не ощутил удар ветра.

Даже если бы Мамору смог говорить, предупреждение опоздало бы.

Воздух ударил по Юкино-сэнсею с жутким хрустом кости. От этой силы он пролетел пару баундов и рухнул в облаке снега дальше на склоне.

— Нет! — Мамору вскочил на ноги.

Он чуть не совершил ту же ошибку, что и наставник, но он заметил, что фоньяка готовится к атаке, успел пригнуться. Ветер ударил по склону, где он был миг назад, снес снег и оставил трещину на камне под ним.

— Ni hao kuai, — сказал солдат Ранги, встав на его пути.

Детская часть Мамору была в панике, все еще думала о хрусте тела Юкино-сэнсея от атаки.