— Я защищу вашего сына, — пообещал Мамору. — Но мне нужно, чтобы вы ушли из опасности. Я — один боец. Я не знаю, смогу ли защитить вас обоих сразу.

— Ты не один, — сказал Котецу.

— Юкино и Мизумаки погибли. Мой отец был послан в главную деревню защищать женщин и детей, а мой дядя… — Мамору не понимал, откуда вдруг узнал. — Мой дядя мертв, — тихо сказал он.

— Что? — поражение на лице Котецу напомнило Мамору, что кузнец когда-то помогал юному Такаши учиться у печи. Они дружили с детства. — Он не может…

Несмотря на отрицание Котецу, Мамору знал. Он не понимал, как. Может, уверенность пришла от подсознательного ощущения ньямы вокруг него. Может, дело было в логике, ведь дядя Такаши потерял много крови, бился с множеством врагов уже долго.

— Ранганийцы вот-вот будут тут, — сказал он Котецу с тревогой. — Вам нужно уйти, пока они не прибыли. Я позабочусь об Ацуши. Идите!

— Но…

— Слушайтесь! — заорал Мамору, удивляясь силе своего голоса.

У печи он был учеником Котецу, но печи пропали. Деревня стала полем боя, а на поле боя приказ коро был важнее.

Котецу медлил миг, глядя на Мамору, словно видел его впервые.

— Ты — хороший коро, Мацуда Мамору, — он опустил голову, принимая приказ. — Я оставляю своего сына тебе.

Мамору кивнул, тихо принимая ответственность.

— Ньяма тебе, Мацуда-доно, — сказал Котецу и побежал вверх по горе.

Мамору тут же упал на четвереньки и посмотрел во тьму под обломками.

— Ацуши-кун? — позвал он друга. Его голос дрогнул, но он подавил дрожь с улыбкой. — Ацуши-кун? — голос стал сильнее, увереннее. — Ты меня слышишь?

Он не различил слова, но уловил приглушенный ответ под кусками дерева и камня. Ветер бросал огонь на стену льда Котецу. Фоньяки почти добрались до них.

— Держись, ладно? Я вытащу тебя, но сначала нужно убрать фоньяк. Потерпи.

Сжав меч, Мамору побежал к краю деревни, далеко от огня, где он мог встретить врагов с полной силой своей джийя. Если и была надежда, что его дядя выжил и поможет ему, она пропала, когда он добрался до холма с видом на южный переход.

Он всегда слышал, что ньяма теонита творила странно в момент смерти. Он ощущал, как воздух содрогался, когда он убил фоньяк, но жуткий вид внизу отличался от всего, о чем он слышал.

Казалось, каждая капля богоподобной ньямы дяди Такаши стала льдом в конце в последней атаке. Формация не была в форме катаны или дракона, это было что-то первобытное.