— Помогала, — сказала Мисаки. — Почти всю работу выполняли мои друзья.

— Твои друзья.

— Да. Эм… ты встречал одного из них, — Мисаки смотрела на свои колени, а не в глаза Такеру.

— Юноша, пришедший за тобой, — сказал Такеру. — Робин Тундиил.

Мисаки скривилась.

— Да, — ее плечи напрялись, но Такеру не комментировал Робина дальше.

— Я думал, ты только училась с мечом с твоим отцом, — сказал он. — Я не понимал, что твой опыт тянулся так глубоко.

— Ясное дело, — сказала Мисаки, усталость мешала скрыть раздражение, но и была слишком уставшей, чтобы злиться. — Ты сказал мне не говорить о моем времени в академии Рассвет.

— Ах, да. Думаю… учитывая обстоятельства, стоит отменить тот приказ.

— Почему ты это сделал? — спросила она, не сдержавшись. Она не знала, перегибала ли. Она не знала этого нового Такеру, и насколько сильным было его терпение с ней, но было больно, и она должна была спросить. — Почему ты не давал мне говорить о прошлом?

— Не знаю, — сказал он, строго разглядывая ее в свете лампы. — Может, я боялся.

— Чего боялся?

— Не знаю.

— Моя мать… когда она говорила о жизни до нас, она печалилась… или злилась.

Мисаки вряд ли слышала хоть раз, чтобы Такеру говорил о своей матери. Он был обеспокоен.

— Ты в порядке, Такеру-сама?

— Просто устал.

— Ты должен поспать, — сказала она. — Помни, ты обещал учить Хироши до рассвета.

— О, — растерянность мелькнул на лице Такеру. — Точно, — он замер на миг, хмуро глядя на стену напротив. — Он убил мужчину твоим мечом?

— Да, — Мисаки смотрела на пол. — Жаль, что так вышло — все вышло из-под контроля. Прости…