Все корзины были наполнены светильными орехами с маслянистым ядром, все спины были нагружены припасами. На третий день проводники объявили, что спустя короткое время покажется море. Сами они тоже с нетерпением ожидали возвращения на родину, втайне мучаясь опасениями и страхом. Их жены и дети прятались в лесу, но разве враги не могли их и там выследить?

Но вот и конец лесу. Прохладный ветерок подувает сквозь листву деревьев, слышен шум прибоя волн, вот засинели между деревьями морские волны, ярко облитые солнцем.

А вот и «Король Эдуард» покачивается на волнах. Мачты без парусов, без снастей торчат на палубе, нигде не видно вахты, птицы сидят на немногих уцелевших реях. Ни одной из шлюпок фрегата не видно на их местах, только та ореховая скорлупа, в которой нашли Аскота, пестро размалеванная лодочка висит по-прежнему в такелаже.

Первое впечатление было так сильно, что никто не мог вымолвить ни слова. Все молча переглядывались.

Лейтенант отвернулся и лишь после некоторой паузы нашел в себе достаточно силы, чтобы заговорить. – Не попросить ли кого-нибудь из туземцев поплыть на судно и доставить оттуда лодку? – спросил он нерешительным голосом.

– Это я сам сделаю! – воскликнул Аскот.

– Это немыслимо, в виду акул. Туземцы не только умеют беречься от них, но справляются с ними голыми руками… поэтому их можно без зазрения совести послать в такую экспедицию.

Он кликнул одного из проводников и Аскот объяснил тому, что от него требуется, но тот только головой покачал. – Лодок довольно, – сказал он.

В реке, пониже водопада, под гигантскими листьями береговых растений была припрятана целая флотилия лодок с боковыми брусьями; лодочки эти были очень быстроходны и легки, но в каждой из них могло сидеть не более двух человек.

Услужливые островитяне тотчас приготовились к перевозке своих друзей на судно, перенесли свои лодочки в море и в то время как одни из них остались сторожить всю поклажу белых, другие доставили их на палубу корабля.

Как усиленно бились сердца у них, как беспокойно дышала грудь, особенно у Антона!

На палубе не видно было следов посещения посторонних. Весь такелаж, каждое ведро было на своем месте, все двери были тщательно приперты, равно как и все люки и лестница, ведущая вниз.

– По-видимому, перуанцы вели себя здесь благородно! – заметил Мульграв.

– И ни один дикарь сюда не заглядывал!

Лейтенант Фитцгеральд отпер дверь в капитанскую каюту; дверь была замкнута, но ключ торчал в замке. Здесь тоже было все в порядке.

На среднем столе лежали два исписанных листа бумага без всякого адреса на них.