Солженицын пишет, что Долгоруков был чуть ли не прикормлен Поляковым, так как «он отдал все свое состояние зятю, между тем любил и пожить широко, да и благотворить щедрой рукой». Влияние Полякова якобы проявлялось в том, что в Московской губернии Долгоруковым для него была создана благоприятная среда. Владея Московским земельным банком, в условиях отсутствия конкурентов он получал максимальную выгоду от того, что «не было дворянина-земледельца, который бы не закладывал свое имение», в итоге эти дворяне становились в «некоторую зависимость от банка». И на все это московский генерал-губернатор смотрел сквозь пальцы.

В итоге Солженицын делает такой вывод: «В. А. Долгоруков был весьма покровительствен к приезду и экономической деятельности евреев в Москве. Ключом к тому, очевидно, был ведущий банкир Москвы Лазарь Соломонович Поляков».

Трудно согласиться с таким радикальным выводом писателя, ибо Долгоруков был открыт для представителей всех конфессий Москвы. И потому свои поздравления князю на его очередные юбилеи присылали не только члены Еврейского общества, но и Магометанского общества, а также католики и протестанты Москвы. Что же касается утверждений академика Богословского об отсутствии у князя средств, из-за чего он был в большом долгу у того же Полякова, то уже после его смерти выяснилось, что Долгоруков был вполне платежеспособен. Более того, если он и просил пожертвований, то не для себя, а для московского простого люда, не имевшего возможности даже лечиться в больницах.

Достаточно лишь перечислить названия богаделен и больниц, на которые Владимир Андреевич потратил свои личные сбережения, чтобы убедиться в широте его души, в искренности его порывов: приют при Московском Совете Детских приютов, бесплатная лечебница при Комитете «Христианская Помощь» Российского общества Красного Креста, убежище для увечных воинов в селе Всесвятском, ремесленное училище при Мясницком отделении больницы для чернорабочих в Москве, Вяземский приют при Вяземском (Смоленской губернии) благотворительном комитете, мастерская для бесприютных в Москве...

Мы перечислили лишь те учреждения, что носили имя Долгорукова. Но ведь были и другие! Долгоруков подобно одному из его предшественников, князю Дмитрию Голицыну, своим примером показывал многоимущим москвичам, куда и как надо тратить сбережения.

Влас Дорошевич чрезвычайно удачно сформулировал способность Долгорукова пробудить в том или ином толстосуме щедрость: «И щелкнуть, но и обласкать умеет!» Был такой случай с ресторатором Лопашовым. Как-то в очередной раз, когда надо было пожертвовать энную сумму денег на благотворительную лотерею, он заартачился: «Надоело платить! Сколько можно!» Прознавший об этом Долгоруков вызвал Лопашова на прием к девяти часам, но не утра, а вечера. Лопашов не прийти не мог, а потому, отправившись к князю, захватил с собою на всякий случай несколько тысяч рублей.