– Я с тобой согласна, мне тоже не хотелось бы отпускать тебя, или Аню, или ещё кого-нибудь на такой штурм. Но в этот раз я останусь. Не волнуйся, я не буду подходить близко. Буду наблюдать за всем издали.

Сделав недовольное лицо, которое у Лизы получалось профессионально, она покачала головой.

– Тогда и мы остаёмся, – сказала она. – Одну я тебя здесь не брошу.

На часах значилось двадцать один тридцать четыре.

– Этот бунт пытались устроить уже несколько месяцев, – сказала Мэри. – Каждый раз, когда уровень безработицы повышается на один процент, бунтовщики пытаются собрать толпу, чтобы показать недовольство. Если бы не частная армия, расстрелявшая нескольких жителей в прямом эфире, люди так и не собрались бы.

Полтора часа ничего не происходило. Их грузовик располагался на границе автострады и парковки торгового центра. С этого места открывался широкий вид на толпу и посёлок впереди. Ораторы без перерыва обрабатывали собравшихся речами. Основной претензией к жителям посёлка была растущая безработица и отсутствие путей выхода из экономического кризиса. Люди хотели показать тхари, каково это жить в страхе перед завтрашним днём.

Постепенно их окружили протестующие, и машина окончательно потеряла возможность сдвинуться с места. Сквозь прозрачный корпус было видно всех людей вокруг, тогда как для них грузовик оставался тонированным. Окружающие даже не догадывались, что внутри кто-то сидит. В этом месте больше не переворачивали дронов и не громили магазины. На окраине города вся ненависть была направлена в одну сторону – на посёлок и его жителей.

Рядом с грузовиком стоял мужчина с металлической челюстью и такими плотными солнцезащитными очками, что создавалось ощущение, будто у него нет глаз. А позади него – парень и девушка с розовыми ирокезами. Большинство людей были одеты так, будто пришли на концерт популярного рок-музыканта: кожаные куртки с шипами, красные джинсовые жилеты, белые майки с черепами. Тут и там виднелись металлические, пластиковые и карбоновые протезы. Раньше Лилия даже не догадывалась, как много людей её возраста аугументировали своё тело – среди богатых людей улучшения считались уродством. Более того, любую часть тела можно было вырастить на заказ.

Каждый второй стоял с телефоном в руке, экран которого подсвечивал лицо. Они все сидели на «Пангее» и смотрели текущие новости, а также ждали координации от организаторов протеста. Социальные сети взрывались новостями из Гибралтара. Выкладывались сотни тысяч видеозаписей миллионных толп.

Чуть дальше стояла девушка с ярким чёрным макияжем. Она выглядела так, словно должна была выйти на сцену с гитарой, однако в руках у неё был джойстик для управления дроном, от которого тянулся провод и подсоединялся к её шее.