Я смотрел на нее, наблюдая, как на ее улыбающемся лице одновременно отражается множество чувств: страх вперемешку с гордостью, радостью и надеждой. И хотя я мог придумать дюжину причин, почему это не просто плохая, а самая ужасная новость на свете, я почувствовал, что улыбаюсь, потому что сердце наполнилось неподдельной радостью, которую даже страх не мог заглушить.

– Они знают?

– Нет. – В сорвавшемся с губ смешке Брэна послышалось отчаяние. – И даже если скажем, что ребенок от другого, мы не уверены…

Позволят ли наезднице оставить ребенка.

– Поздравляю, – сказал я Фионне.

Она улыбнулась мне, одной рукой держась за живот, а другой сжимая ладонь Брэна.

Эта улыбка, подумал я, могла бы растопить тысячу сердец, если бы только Повелители драконов увидели ее.

На мгновение я увидел невидимые нити, связывающие нас вместе подобно цепям: Фионну с ребенком, Брэна и Фионну, Брэна и Фионну с их семьями, меня с Аггой, Аггу с Беккой и Гаретом, наши семьи друг с другом, связанные между собой этим островом и самым слабым нашим местом – любовью к близким.

Но это только закалило нас. И пусть соперничество, которое они использовали для разобщения наших кланов, разобьется вдребезги. Меня, происходящего из клана Наг, Брэна из клана Туррет, Фионны из Кнолла и остальных оруженосцев из других кланов будет объединять то, что мы – наездники драконов и истинные норчианцы.

– Я встречался с Первой Наездницей Каллиполиса, – сообщил я.

– Ты? – переспросил Брэн, а в его голосе послышалась крайняя степень оскорбительного недоверия. – Хитрый сукин сын!

Моя улыбка стала только шире.

– Как? – спросила Фионна.

Я потянулся к горловине своей рубашки, откуда вытащил цепочку с ключом от цепи Спаркера. Их глаза округлились.

– Где ты его взял?

– Дело дал.

Фионна бросила на Брэна взгляд, похожий на тот, которым Феми обменялась с Этело две ночи назад.

– Грифф и его драконорожденный, – произнесла она.

После вечеринки Иксиона мне наскучило выслушивать замечания о моих наклонностях.

– Это другое.