О, Пауэр! У него все-таки было сердце, которое он решил открыть для меня, а я его разбиваю.
– Но… не для тебя, – заключил он.
Я покачала головой, ощутив ком в горле:
– Нет.
Даже если искренность в его голосе заставила меня захотеть на краткий миг, чтобы все было именно так.
В комнате внезапно стало так тихо, что я услышала, как сквозь стекло доносятся жалобные крики чаек. Увидела, как пылинки клубятся над пустыми мисками с остатками испорченной каши.
Затем Пауэр презрительно усмехнулся:
– Отлично. Беги к своему господину, как послушная маленькая крепостная, которой ты так и осталась.
Когда его голос приобрел привычные саркастичные нотки, чувство вины, на мгновение обрушившееся на меня, исчезло. Я сделала глубокий вдох и высказалась, подводя итог:
– Ты – высокомерный, наглый ублюдок, который считает, что может манипулировать другими людьми.
Пауэр искривил губы, будто ждал подобного ответа, и низко поклонился, передразнивая правила вежливости, принятые при старом режиме.
– Миледи.
Я резко хлопнула дверью, выходя из мужского общежития.
Оказавшись в коридоре, я застыла на месте, сжимая кулаки и тяжело дыша. Меня переполняли безумные и неконтролируемые эмоции, половина чувств которых, как я догадалась, принадлежала не мне.
Аэла.
Ее переполнял восторг, столь всепоглощающий, что он долетал ко мне из ее гнезда под землей.
В воздухе витал запах Пэллора.