Если бы Тодд появился в тот день два года назад, она была бы другим человеком. Она вспоминала себя – наивную, глупенькую, как она стояла перед зеркалом и колдовала над свадебным платьем. Та Лара пребывала в неведении обо всём – о своей семье и магии. Мать сослужила им обеим дурную службу, прячась от этого в желании сделать их обыкновенными. Одри слишком сильно цеплялась за ценность смертной жизни, но Лара сомневалась, что лично она об этом просила. Она стремилась получить ответы, которых Одри не хотела знать, но все они не стоили главнейшей жертвы её матери. О, как она скучала по матери. Потерять Одри оказалось гораздо разрушительнее, чем потерять Тодда.

Печаль, должно быть, могла распространяться, как болезнь, поскольку тем утром Лара получила имейл от Барроу.

Ларе:

Надеюсь, у вас всё хорошо, друг мой. Вчера днём я посетил музей Орсэ. Они перенесли наши две картины на второй этаж, прямо над скульптурами. Я вечно буду благодарен вам за то, что вы предоставили «Сильви на скакуне» для показа в рамках специальной выставки и за ваше щедрое пожертвование музею после торгов на аукционе Сотбис.

Иногда в обед я сижу перед нашими картинами. Я знаю, что они висят на стене в значительной степени благодаря нашей вере и тем жертвам, на которые пошли мы оба.

Я признаюсь, что вынужден вспоминать, почему меня впервые привлекла тайна Жака Мурье и Эмиля Жиру и эта увлекательная байка о фантастическом цирке. Однажды вы задали мне этот вопрос, и я сказал вам, что меня потянуло к этому ради науки. В тот момент я верил, что это правдивый ответ. Сейчас в мире искусства я знаменит, а вы богаты, но я боюсь, что цена для нас была слишком высока. Я любил саму эту тайну. Но тайны – легенды – Тайного Цирка для меня больше нет. Всё, через что мы прошли, привело нас сюда – к скучно-бежевой стене музея.

Как я надеялся, что людям будут интересны эти картины!

Вчера днём, пока я ел свой сэндвич, скучающие подростки в наушниках шлёпали мимо, как утки, в окружении кислолицых экскурсоводов. Одна группа показала на наш диптих, а потом имела наглость спросить, где выставлены картины обоих Моне.

Причина, по которой я пишу, однако, в том, что после моего скверного настроения в musée вчера я взял такси и вернулся в институт единственно с целью снова увидеть дневники. Когда я открывал хранилище, у меня так сильно тряслись руки, что мне потребовалось две попытки, чтобы ввести правильный код. Прошло несколько месяцев с тех пор, как я видел их в последний раз. Я зашёл в хранилище и вытащил коробку, я мечтал снова подержать эти тетради в руках. В них содержалась настоящая история, она завершила мой труд, благодаря ей эти картины ожили!