Я со щелчком открыл крышку и вздохнул спокойно. Три тетради всё ещё лежали там, обёрнутые в пластик. Вот здесь я не знаю, как начать. Я взял их в руки, так отчаянно желая к ним прикоснуться, что не надел перчатки, выбрал первую, обложка которой от старости стала на ощупь, как тонкая ткань. Я открыл её на первой странице – и не сразу осознал, что я вижу, вернее, чего не вижу. Я переворачивал страницу за страницей: там не было ничего, кроме сухой, поблёкшей чистой бумаги.

Слова Сесиль исчезли. Их потеря заставила меня задуматься, а были ли они вообще. Сейчас я очень сильно в себе сомневаюсь. Страницы пусты, и моё сердце разбито.

В минувшее время я начал размышлять. Большая часть настоящей истории, истории потери и любви между Эмилем и Сесиль, не рассказана на трёх зачарованных полотнах целиком. На самом деле картины и дневники дополняют друг друга – искусство Эмиля и Сесиль объединяется, чтобы рассказать самую фантастическую историю, которой Париж так и не узнал. Тот факт, что этот проклятый цирк был создан, чтобы один из наиболее могущественных демонов в истории нашёл няньку для своих дочерей-близнецов, выглядит такой абсурдной выдумкой, что в неё в конечном счёте никто не поверит.

Жиру сейчас опять входит в моду, потому меня попросили отредактировать для переиздания его биографию. В итоге я снова оказался в затруднительном положении над главой о «Дамах Тайного Цирка». Три картины доказали лишь то, что Жиру изображал цирк, но не смогли подтвердить существование самого Тайного Цирка. Никто никогда не докажет, что нечто настолько взаправду фантастическое и невероятное когда-то располагалось в Париже. Как на самом деле доказать магию? И в конце концов, нужно ли это?

Я признаю, что для меня в этих исканиях что-то оказалось утеряно. Одна из тайн мира была раскрыта, но её объяснение притупило что-то во мне. Раскрытие тайн ни к чему меня не приблизило. Для вас, я знаю, таким же опытом была утрата матери. Я часто думаю о ней. О том, как она прибыла в Париж, чтобы спасти вас.

Теперь и дневники тоже потеряны. Я не могу не чувствовать, что всё было зря. Я скучаю по тому человеку, которым был когда-то.

Я прошу прощения. Я знаю, что всё это звучит ужасно. Я лишь хотел, чтобы вы знали. Вы, возможно, единственная, кто ощущает свою потерю так же глубоко, как я.

Ваш друг, Барби Б.

Сегодня Лара работала на радио в ночную смену. Она уселась на стул, поставила «Venus in Furs» и «Escalator» группы «Sam Gopal» и позволила нестройным колебаниям струн Лу Рида мысленно возвратить её в тот прекрасный миг на трапеции. Она словно чувствовала бисерный костюм и сдерживаемый поток магии, текущий по её венам. Эта опьяняющая сила поразила её, как болезнь.