— Один из лучших музыкантов, да? — спросил я. — Сочиняет музыку на ходу, да?

— Да, — сказала старуха.

— А ты — кто ты? — спросил я, и у меня в животе похолодело.

— А я учёный, — сказала старуха. — Контактёр. Как ваши МiВ.

Я хотел ещё что-то спросить, но тут часовой крикнул:

— Хватит болтать! Развёл тут… — и я понял, что он прав, в сущности.

Я пошёл назад, в казарму, и в дверях чуть не столкнулся с Доком Родригесом. Он смерил меня странным взглядом — и, вроде, передумал идти дальше. Пропустил меня, постоял у самой двери и вернулся в корпус.

Это всё показалось мне странным до ужаса, но я так и не сумел себе объяснить, что меня так торкнуло, хоть долго не мог заснуть. А тот музыкант с ракушкой больше не играл. И я не знал, радует меня, что он не играет, или наоборот, огорчает.

В моей душе был страшный раздрай. Я уже не радовался, что служу в тылу, я даже не радовался, что служу своей стране и всей Земле. За два дня мне встала поперёк горла эта война. Мне снился парень-шитти, играющий на ракушке, потом — эта старуха… мне снились девчонки с лицами зомби… мне хотелось домой. Просто домой. Ничего об этом не знать.

Я понимал: мы ведём победоносную войну. Мы всегда, всю историю нашей страны, вели победоносные войны. Но неужели солдатам всегда было так тоскливо и тошно? Или это только я такой несчастливый?

А на следующее утро, когда я сменился, стало ещё хуже.

* * *

Часа в два пополудни — по местному времени, когда я стоял на посту — к пульту управления защитными системами пришли Хорт, кто-то из яйцеголовых и дежурный офицер. Они наблюдали за шитти и тихонько переговаривались.

Я прислушался.

— Каждый раз, когда приходится размыкать периметр, я боюсь, что выйдет чрезвычайная ситуация, — говорил дежурный. — Тем более, что сейчас много их солдат. Возможны эксцессы.

— Вот если бы можно было их как-то стимулировать, — сказал яйцеголовый. — Как в прошлый раз. Чтобы пошли сами.

— Плохая идея, — сказал дежурный. — Во-первых, в этот раз подростки не подойдут, а во-вторых, ещё раз это не сработает. Вон та девка — ещё из прежней партии. Она наверняка помнит.

— Хорошо бы сделать тихо, — сказал яйцеголовый. — И травмировать их не хочется. Всё должно выглядеть, как в боевых условиях. Важно понять, сколько протянет экипаж после залпа — в таких боях исход решают секунды и даже доли секунд. Поэтому я против наркоза в любом виде — он может серьёзно исказить результат.

— Каждый раз такая чертовщина! — хмыкнул Хорт. — Я с самого начала говорил: глупая затея — содержать их вместе. Если бы они содержались в отдельных боксах, как было бы легко и просто! Но нет, руководство экономит каждый цент…