Это состояние, когда дело, любое, не обязательно кровавое, делается при фактическом отрыве сознания от тела, сами эволэки прозвали «Холу» – «хождения лунатика». Только в отличие от людей, для которых ночные «бродилки» являются напастью, и напастью совершенно не контролируемой, юные дарования могут включать и выключать эту внутреннюю программу по своему хотению.

А Лис заканчивал один куплет за другим, пройдя поле, усыпанное всевозможными мячами, не задев ни один из них. Невесомое скольжение и отточенные удары, казалось не остановить, никому:

– Ла-ла-ла, ла-ла, ла-ла-ла…

Диолея всё так же шла вровень с испытуемым, не отставая ни на шаг, но, едва её ученик достиг половины дистанции, резко махнула Лассаве рукой.

Староста Клана Воздуха с силой потянула лежащий на земле канат, дальний от неё конец которого был просто привязан к штанге, и волшебный танец Лиса оборвался грохотом падения – толстый плетёный удав подкосил ноги, и тело, вмиг потеряв опору, грохнулось на мягкие маты.

Ту же хрустальной вазой рассыпалось «Холу», и эволэк забился лёжа на полу, а дыхание и ритм сердца сорвались в диссонансный галоп. Лидер Клана Земли только тяжело вздохнула: двадцать второй номер, и этим всё сказано. Она сама с некоторым скепсисом относилась к «табели о рангах», откровенно шаткой материи, для оценки возможностей контактёра, но вынуждена была признавать, что градация силы, всё же имеет определённую почву под ногами. Будь на месте Лиса даже предельно пацифистская Нариола, что уже стащила шлем с головы, с досады грохнув им оземь, и попытка поставить подножку провалилась бы с треском, но он не принцесса цветов.

Диолея приподняла за плечи своего товарища, давая ему возможность отдышаться, пока соратницы собрались в кружок.

– Куко! У тебя хорошо получается ходить по заученным маршрутам, – сказала она, как только взгляд кицунэ немного прояснился, – ты прекрасно чувствуешь присутствие живого существа и верно реагируешь, даже удары наносишь правильные, смертельные, но…

Он практически лежал у неё на груди, тяжело дыша, но, уже приходя в относительный порядок, а староста продолжала:

– С таким результатом соваться в особняк Сухомлинова нельзя! Любое отклонение от имеющихся данных неважно, что это, переставленный диван, кресло, стол, запертая на ключ дверь – и ты пропал!

– Весь замысел мести строится на принципе – не попасться! – Подхватила Мирра, утирая пот со лба, в доспехах жарко, – А ты на первом же препятствии потеряешь ниточку с «Холу»!

– Неодушевлённые предметы не чувствуешь, – подтвердила Лассава, – даже я не такая слепая на автопилоте.