– Спасибо тебе за такие, Свят, слова, – искренне признался Валентин. – И вправду ведь, что в целом, я думаю, жизненный итог у меня получился действительно вроде неплохой, хотя и чуточку трудноватый немного, но… Я где-то слышал, что страдания оттачивают ум, поэтому…

Сказав это, Валентин замолчал. Святослав, почувствовав такое состояние своего друга, тоже решил помолчать, думая уже о своей жизни, связанной с Валентином после знакомства с ним. Дальше они шли не спеша в полной тишине, нарушаемой только щебетанием птиц и шелестом густой листвы, по-видимому, понимающими состояние двух счастливых по-своему существ и поддерживающие их настроение своими звуками…

– Скоро придём, – прервав, наконец, тишину, сказал Святослав. – А когда же, Валя, войдём в покои Никиты, ты поймешь, что жизнь, оказывается, прекрасна не только на этом свете, но и под землёй. А когда же побудешь пару дней там, под землёй и выйдешь оттуда воскресшим, то и вовсе поверишь в потусторонний мир… А потом, когда окончательно поставишь свои силы на место и приведёшь себя в порядок, тогда и на могилу Фёдора сходим: она находится совсем рядом с охотничьим домиком твоего брата. Не обижайся, что сразу туда тебя не веду. Мне действительно очень хочется, чтобы ты немного подлечился. А там, куда мы сейчас с тобой идём, ты действительно почувствуешь себя, как у Христа за пазухой. Знаешь, Валя, я не истовый верующий, но я точно знаю, что Господь приходит к человеку всегда тогда, когда он уже почти ни на что не надеется. Хотя, конечно, о Христе вообще, если честно признаться, первоначально я стал немного понимать, когда однажды занялся реставрированием икон, и делал это с того раза всегда с необъяснимой радостью. От взгляда на лик Творца, мне всегда почему-то становилось на душе тепло, и от этого сами по себе начинали идти слёзы, как будто очищая изнутри душу. И в эти такие свои состояния я и начинал делать свои выводы о вере в Бога. Ты не сочти меня за фанатично верующего , но в голову тогда приходили мысли о том, что такое состояние радости приходит от соприкосновения с какой-то неземной теплотой в солнечном санатории, отчего всегда появляется состояние объять вдруг необъятное, рыдая от какого-то необъяснимого счастья. Это словно как прикосновение к познанию, открывающее именно тебе по секрету источник какой-то огромной любви неземной. Любви не к человеку, животному или предмету, а, скорее, какое-то проникновение в таинственную суть, отчего хочется быть лучше и чище, чтобы при этом раствориться в состоянии этой сокровенной любви…