– Ладно, давай, пусть будет по-твоему. Укроемся вон под тем лежащим плоским дубом. Хотя, если честно, я к такой погоде давно привык. Но имей в виду, соглашусь на отдых только по той причине, что ты – ветеран и, к тому же, можно сказать, без пяти минут герой Франции. Таких друзей особо беречь надо.

– Да ты, я смотрю, Святослав, ещё, оказывается, и великий подхалим! – шутливо произнёс Валентин.

– Эх, Валя… Валя… Друг ты мой. Я ведь только с тобой – такой смелый весельчак, и только с одним тобой могу без умолку о чём угодно говорить, не боясь быть не понятым в своей наивности.

– Свят, добрая ты душа, я вот слушаю тебя и думаю – что бы я без тебя на зоне делал, да и сейчас – в старости. Я благодарен судьбе, что встретил тебя – хорошего парня с таким красивым именем, – искренне признался старик.

В ответ на такое доброе признание друга, Святослав слегка улыбнулся.

– Валя, а ты знаешь, ведь у меня в юности было и второе имя, которое я взял в память об одном прекрасном человеке, – сказал неожиданно к удивлению Валентина Святослав.

Чтобы Валентин не успел на него обидеться за то, что не до конца был с ним когда-то откровенен, Святослав извиняющимся тоном тут же продолжил:

– Не обижайся, что не говорил тебе об этом раньше. Просто не было удобного случая, чтобы поговорить об этом. А сейчас как раз именно тот случай. Я хочу тебе кое-что о себе рассказать и, конечно, о нём. Понимаешь, Валя, по молодости, ещё до того как у меня появились склонности к рисованию, я чем только не увлекался, но, как это часто бывает у многих людей, своего дела всё так и не находил. Везде, таким образом, можно сказать, помотался и вот однажды, не молодой уже, в поисках своего любимого дела оказался случайно в Ленинграде. По приезду, как в таких случаях часто бывает, меня «обчистили». Оставшись после этого в большом городе без средств к существованию и без еды, полуголодный, долго бродил я по городу, думая, как быть дальше. В конце концов, устав как собака от своей такой питерской жизни в поисках места под солнцем, я случайно оказался у здания ТЮЗа. Постояв, пританцовывая от сильного под тридцать градусов мороза, я осмелился войти со служебного входа вовнутрь и попроситься на вахте, ни много ни мало, посмотреть спектакль. И, знаешь, как ни странно, я был понят в своём желании. Сидевшая на вахте добрая и интеллигентная женщина – видно было, что это коренная, уже в возрасте, жительница Ленинграда – посмотрела на меня излучающими доброту глазами и сочувственно произнесла: «Мальчик ты мой, ну, конечно, пущу». А потом, заметив как я дрожу, произнесла по-матерински, словно родному ей человеку: «Заодно ты там как следует и согреешься. А сейчас, пока спектакль ещё не начался, составь мне компанию, попей со мной чаю». Выпив целых четыре стакана чая с печеньем и от этого сразу вдруг согревшись, я поблагодарил эту заботливую женщину. А потом, благодаря ей, я оказался в зале. От неё я узнал, что спектакль называется «Гамлет». Таким вот образом я впервые в своей жизни оказался в настоящем театре. В антракте я сразу побрёл в туалет, где кроме меня, к моему удивлению, находился только один человек. Стоя рядом с ним и думая о том, что мне негде будет переночевать, я от безысходности своей ситуации осмелился обратиться к нему с прямой просьбой: «Вы извините меня, но не могли бы вы позволить мне хоть одну ночь переночевать у вас дома?» И знаешь, Николаич, как ни странно, этот вопрос нисколько не удивил его. Он без промедления и, даже не взглянув на меня, ответил после небольшой паузы: «Меня зовут Саша Майстренко, историк по образованию. А как вас зовут?» Я быстро ответил: «Святослав. Пока никто в жизни». «Вот и познакомились, хотя и в таком «цивильном» месте. А что вам негде ночевать это не беда, можно и у нас. Хотя в квартире нас много проживает, но, думаю, что диван и горячий ужин для вас найдём. А потом посмотрим как вам дальше помочь. Ну а потом вы уже сами будете думать, кем стать по жизни… Наш город разных людей принимает».