Несмотря на кратковременность своего бытия, брадорииды успели «придумать» несколько ловушек для слишком легковерных палеонтологов. И не только внешне уподобившись остракодам. Некоторые из них отращивали пару (возможно, и больше) длинных, слегка изогнутых чешуйчатых шипов у заднего края раковины. После гибели животного эти выросты легко обламывались и превращались в окаменелости, которые нередко принимали за остатки древнейших позвоночных.

Однако двустворчатый панцирь брадориид, который являлся разросшейся частью головного отдела, все-таки больше соответствовал плану строения ракообразных, чем необычный трилобитовый скелет. И мелкие двустворчатые членистоногие стали дальше превращаться в раков.

Следующими в этом ряду стали… трилобиты. Точнее, существа, которых долгое время таковыми считали, – агностиды (Agnostida; от греч. αγνωσια – незнание: имя призвано было отразить кажущееся отсутствие глаз у этих членистоногих, а получилось, что наше представление о них). Появились агностиды в самом конце раннекембрийской эпохи и исчезли в середине позднеордовикской (510–450 млн лет назад). У них были слитные головной и хвостовой щиты и пара туловищных сегментов в придачу (рис. 26.39.7). Все – из кальцита. Эти небольшие (до 3,5 см длиной в расправленном виде, но обычно менее 1 см) членистоногие, видимо, обитали в толще воды, – по крайней мере, будучи личинками, поскольку одни и те же виды встречаются всесветно, а их панцири обильно покрывают поверхность отложений, формировавшихся на разных глубинах. На сей раз узнать, кто был под панцирем, помогли мелкие фосфатные желваки, или конкреции. Палеонтологи растворили их в кислотах и смогли извлечь агностид вместе с лапками, а также множество других микроскопических рачков и их личинок, о которых речь пойдет дальше. Поскольку впервые такие конкреции были вытравлены из среднекембрийских битуминозных известняков, залегавших в Южной Швеции и называвшихся здесь «орстен», подобные микроокаменелости принято называть «раками из орстена», хотя не все они раки, а теперь найдены и в других странах. Придумал этот способ добычи мелкого и нежного материала в 1950-е гг. палеонтолог Клаус Мюллер из Рейнского университета Фридриха Вильгельма (Бонн).

Чтобы лучше видеть, где что, ученые воссоздали образ такого трилобитика – агностуса (Agnostus) – с помощью компьютерной томографии, распечатали каждую лапку на 3D-принтере в увеличенном масштабе и собрали модель организма, в которую даже голову можно засунуть (рис. 26.9). Четыре передние пары конечностей агностуса, расположенные под цефалоном, отличались не только от остальных, но и друг от друга: были одноветвистые длинненькие антеннулы, немного укороченные антенны, и еще две пары двуветвистых придатков ротового аппарата с усиленным эндоподитом. Запомним: с этого момента появляются две пары антенн, и первая из них отныне именуется «антеннулами». Важно также, что последние две пары ротовых придатков по своему положению соответствовали мандибулам и максиллам ракообразных. Рачьи мандибулы обычно называются жвалами. У агностид мандибулы как особые конечности, получается, уже были, но жвалами еще не стали. Поскольку все придатки несли часто расположенные длинные щетинки, агностус действительно мог парить в толще воды и процеживать ее, собирая мелкие съедобные частицы.